Трамвай без права пересадки - страница 10

— Вы недалеки от истины, молодой человек, — сказал остановившийся неподалёку седой гражданин. — Боюсь, вы и сами не подозреваете, насколько вы недалеки от ужасного смысла этой черты.

— Очень даже хорошо подозреваю, — возразил молодой и протянул Глебу красно–голубую визитку: — Общество спасения общества от внутреннего врага, — добавил он заговорщическим шёпотом. И торопливо удалился.

— Знаем мы ваше общество, — бросил ему вслед седой. И, обротясь к Глебу: — Нет никаких врагов, поверьте. Это общество по защите — просто сборище параноиков.

— Да, мне тоже он показался странным.

— Угу.

— Но что это за черта, как вы думаете?

— Эксперимент, — седой бросил на Глеба взгляд через прищур. — Над нашим сознанием ставят очередной эксперимент. Как над какой–нибудь курицей — это известный феномен: перед ней проводят черту, за которую глупая птица не смеет заступить. Сколько бы вкусного зерна не насыпали по ту сторону. Да–да, это всё эксперименты над нашим сознанием, уверяю вас.

— Так давайте заступим, — предложил Глеб. — Ведь мы — не глупые птицы.

— Нет… — покачал головой седой гражданин. — Нет. Чёрт их знает, что у них на уме…

Он сердито плюнул на ту сторону дорожки и отправился дальше, сторонясь, однако, белой черты, как упомянутая им курица.

А в конце тротуара появилась шумная группа людей. Человек восемь–десять шли по большой половине. Они несли плакаты с надписями «Нет коррупции!», «Все люди рождены равными» и «Оставьте нам хотя бы надежду!».

— Присоединяйтесь! — окликнул Глеба некто, по виду студент.

— К сожалению, я должен идти на работу, — отозвался он.

— Да проснитесь же вы! — настаивал студент. — Вы видите эту линию?

— Вижу, — пожал плечами Глеб.

— И вы спокойно пойдёте на работу, будете сидеть в офисе, писать бумажки, потом обедать бомжпакетом «Ролтон», пить чай в пакетике, читать в интернете новости, а после звонка пойдёте домой, чтобы посмотреть зомбоящик и лечь спать? А наутро опять пойдёте на работу, и так по кругу.

— Боюсь, что да, — кивнул Глеб.

— И вы забудете об этой черте. Привыкнете к ней. Смиритесь… Так не удивляйтесь, если завтра эта черта отхватит ещё один кусок вашей жизни и свободы. Если она пройдёт через ваш дом. Разделит пополам ваше супружеское ложе.

Студент хлопнул Глеба по плечу, бросил «Проснитесь же!» и отправился догонять процессию, которая уже пополнилась двумя новыми демонстрантами и, гомоня, удалялась в сторону площади.

— Я не женат, — крикнул ему вслед Глеб.

— Теперь уже и не будете, — усмехнулся скрипучий голос за спиной.

Обернувшись, Глеб увидел пожилого гражданина интеллигентного вида, туфли которого и бахрома на штанинах брюк указывали на весьма невысокий размер пенсии.

— То есть? — с подозрением вопросил Глеб.

— Черта проложена, — задумчиво произнёс пенсионер. — Аннушка уже разлила масло, знаете ли.

— Что вы хотите сказать? — настаивал Глеб.

Пенсионер не ответил, а только с сожалением покачал головой и двинулся в сторону булочной.

— Что вы имели в виду? — окликнул Глеб, но пожилой гражданин даже не обернулся.

Утро обещало тёплый солнечный день, но, кажется, обмануло: на небе быстро собирались невесть откуда взявшиеся тучи.

По улице, с воем сирен и вспышками маячков, пронеслись в сторону площади полицейская машина и карета скорой помощи.

Глеб вздохнул, огляделся и пошёл дальше. Не хватало только опоздать на службу — последнее время начальник и так смотрит на него косо.

Однако он не сделал и пяти шагов, когда на него налетел оператор с кинокамерой. Мужчина был довольно грузен, бородат и пузат, что не оставляло Глебу никаких шансов.

Отлетев от пивного пуза бородача мячиком для пинг–понга, он устремился к черте, мелко перебирая ногами в попытках не упасть и размахивая руками. Из расстегнувшейся папки белыми голубями вспорхнули бумаги и бумажки, отчёты и доклады.

Ему удалось остановиться у самого края, едва не заступив за ту линию, за которой его ждала бездна. Но инерция тянула его дальше, требовала сделать ещё шаг, чтобы не упасть затылком в пропасть неведомого.

Завизжала журналистка, что шла с бородатым оператором к площади.

— Держите его! — вскрикнула пожилая женщина, всплеснув руками.