Травница - страница 33
Я сжала челюсти, но одёрнув себя, попыталась изобразить смущение.
— Нет, — я поборола злость и застенчиво потупила глазки, — Мне еды, маковой росинки не было с утра.
— Ж-а-аль, — лениво протянула рыжеволосая, — такая красотка вмиг бы подняла авторитет моего двора.
Твоему «двору» уже ничего не поможет, но вслух быстро затараторила:
— Нет-нет, что вы! Мне только еды…
— Пшеничная каша и компот, сойдёт?
— Да, конечно.
Женщина с неохотой отошла в другое помещение и вернулась с дымящейся тарелкой и небольшим стаканом. Все выглядело не так уж и плохо, но я не торопилась. Набрав ложкой немного каши, незаметно принюхалась: перец, лавровый лист и чеснок. Хм. На вкус тоже не чувствовалось ничего лишнего, и я с облегчением, принялась набивать желудок.
Рядом раздался смешок, и я вскинула голову. Хозяйка, облокотившись на деревянную стойку, не сводила с меня глаз, на губах появилась ледяная ухмылка. Раскусила.
— Куда едешь, милочка?
— К бабуле. — Я была вежлива, но в моей голосе было предупреждение.
— И где же она живёт? — В сладкой речи появилась сталь.
— В Озёрном.
— Ох, — голубоглазая медленно постукивала ногтями по дереву, — Одна и так далеко…
— Я не из «обычных».
— Вижу. — Она метнула взгляд на мою забинтованную правую руку и её, словно вновь обожгло. Захотелось спрятать её за спиной, но я выдержала и, откинувшись на стул, небрежно кивнула ей.
Она посмотрела на меня с вызовом. Но тут ей пришлось отвлечься на обратившегося к ней пьянице:
— Эй, Савва! — Неотчётливо буркнул неопрятный мужчина. — Мне ещё медовухи!
— Я в долг давать не буду! — Гаркнула рыжеволосая.
— Э-э-э, ну че ты!
Воспользовавшись моментом, я буркнула благодарности и заспешила в свою комнату. Там, расстелив поверх кровати своё дорожное одеяло, провалилась в сон, только моя спина коснулась мягкого матраса. Засыпая, где-то на затворках сознания, проплыла мысль, что я не спросила про возниц.
Пробуждение было не из мягких: кто-то основательно решил вытряхнуть из меня весь дух и что-то рокотал на ухо. Я взвыла, когда больная рука ударилась об перила и зашипела.
— Ну наконец-то! — В тусклом свете ещё не вставшего солнца, я узнала хозяйку трактира.
— Что? Что происходит? — Я раздражённо потёрла глаза.
— По твою шкуру через час придут, травница.
Я замерла и испуганно уставилась на неё. Откуда, Рииг её возьми, она узнала?
— Я же не дура. — Прищурилась она. — Да и пьяный охранник обмолвился, что объявили награду на поимку девки-вуморта и хитрой травницы-отравительницы по совместительству.
— Хочешь меня сдать? — Мне пришлось постараться, чтобы голос звучал уверенно.
— Нет. — Решительно отрезала рыжеволосая. — Я спасаю твою шкуру, так что пошевеливай своей задницей и мчи к воротам, первая телега отходит через десять минут.
Я молниеносно начала запихивать вещи в сумку, не обращая внимание на вновь разнывшуюся руку. Чёрт, я даже на день их не опережаю. Пусть горят, синим пламенем эти Труда и Халвен. Ублюдки.
— Через окно лезь. — Женщина махнула рукой и заносчиво пояснила, — Так я смогу объяснить, как ты сбежала.
— Зачем ты мне помогаешь?
— Я не люблю гномов, — она выдержала паузу и подмигнув, продолжила, — и люблю Рииг.
Из декольте она приподняла знакомы красный камешек.
— Спасибо — искренне сказала я.
Женщина добродушно улыбнулась:
— Прощай и береги себя, — а затем, развернувшись, тихо вышла.
— Первое впечатление обманчиво, да? — прошептала я пустой комнате и выпрыгнула в окно.
Горькая жидкость обожгла язык и меня почти вывернуло, но позволять себе такую роскошь нельзя. Обезболивающего из зверобоя и полыни осталось на дне, а рука даже близко не зажила.
Я покинули Глушек, когда ещё не рассвело и понурый возница сообщил, что будет делать крюк через две мелкие деревни для набора людей. По своей дурости и чрезмерной сонливости, я проспала запланированные остановки и изнывала от боли следующие сутки. И сейчас, наконец, извозчик надумал дать отдохнуть лошадям и пассажирам.
Я осторожно разбинтовала раненую руку и в недовольстве поджала губы: красная, обожжённая по локоть кожа ныла, но уже кое-где начала розоветь. Кисть с трудом, но по немного разрабатывалась. С медицинскими возможностями моего мира, заживление можно было ускорить вплоть до месяца, и главное, убрать постоянную режущую боль. Но в Валараме, увы, не было ни морфина, ни новокаина, ни раствора глюкозы, как только обошлось без ожогового шока. Здесь моим лечением были: чёрная бузина, зверобой, кора дуба и молитвы к Рииг.