Третье советское поколение - страница 23
Хочу напомнить, что десятки тысяч студентов в США своим образованием обязаны советскому спутнику и Юрию Гагарину — первому человеку, покорившему космос. Парадоксально? Ничуть нет!
В течение долгих лет американская печать рисовала родину социализма как страну отсталых землепашцев и ограниченных, унифицированных умов. Как вдруг, подобно комете, арену истории озарили первый советский спутник и космический корабль с Гагариным на борту. В те дни, когда на весь мир прогремели слова «Советский человек в космосе», я работал на швейной фабрике. «Русская коммунистическая пропаганда», — прокомментировал сообщение наш хозяин. Не скрою, многие из тех, кто работал тогда рядом со мной, думали так же, как он. Однако постепенно эта историческая реальность проникла в сознание американцев. Эпохальный полет Гагарина разрушил миф об отсталости Советского Союза. Представители просвещения вынуждены были признать, что неграмотная в недалеком прошлом страна качественно превзошла ведущую страну капитализма в области образования, и особенно преподавания таких наук, как физика и математика. И этого добились в стране, в которой во время войны было разрушено более 80 тысяч школ.
Пережитое американцами потрясение имело исключительно благотворные последствия. Впервые конгресс, президент страны и деятели просвещения и образования поняли, что американской науке (а следовательно, и общественной системе) брошен вызов.
Идея мирного соревнования, к которому давно призывал Советский Союз, получила новый стимул. Дальнейшие события уже принадлежат истории. Конгресс принял законы, по которым были выделены средства на бесплатное обучение и поощрительные стипендии, а также тысячам молодых людей из семей среднего и низкого достатка предоставлены кредиты на оплату образования в вузах.
Сейчас администрация Рейгана пытается повернуть историю вспять — к догагаринской эре. Двери американских высших учебных заведений снова закрылись для сотен тысяч молодых людей, особенно представителей негритянского населения и выходцев из Латинской Америки. Гонка вооружений, оцениваемая гигантской суммой в 1,6 триллиона долларов, отметает возможность мирного соревнования в области просвещения и образования.
В Советском Союзе высшие учебные заведения открыты для молодых людей, представляющих национальные меньшинства, многие из которых до Октябрьской революции даже не имели своей письменности. Они пользуются в социалистическом обществе определенными привилегиями, в частности преимущественным правом поступления в различные учебные заведения.
В Академгородке я посетил школу-интернат для учащихся, проявивших особые способности в математике, физике и химии. Несколько слов о характере такой школы. Учащиеся отбираются в школу на олимпиадах (какое прекрасное название выбрано для соревнований в знаниях по естественным наукам!). Такие олимпиады проводятся в масштабах школы, района, области, края, республики, а затем и всего Советского Союза. В школе-интернате в Академгородке обучаются 550 школьников 26 различных национальностей в возрасте от 14 до 17 лет. Примерно 70 процентов из них прибыли из небольших городов и поселков Сибири, Дальнего Востока, Средней Азии. Школьники находятся на полном пансионе, а занятия с ними ведут видные ученые.
Когда я вошел в класс, ребята писали контрольную работу по физике. Несмотря на то что это был последний день занятий перед каникулами, школьники работали сосредоточенно.
Сопровождавший меня 34-летний Владимир Харитонов — заместитель директора школы — не увидел в этом ничего необычного. Владимир сам когда-то сидел здесь за партой. Уроженец Красноярска, сибиряк, он был в составе первой группы школьников, отобранных для школы-интерната. Затем поступил в Новосибирский университет, после окончания которого работает в школе. Харитонов показал мне вопросы, предложенные учащимся. Я своим глазам не поверил — вопросы были на уровне американских университетских экзаменов. Каждый школьник мог выбрать вопрос. Преподаватель обходил класс, подсаживаясь то к одному, то к другому ученику, и тот шепотом объяснял ему логику ответа. Это скорее напоминало непринужденную беседу, чем контрольную работу.