Третий фронт. Секретная дипломатия Второй мировой войны - страница 48
Она имеет странный вид: ее верх (видимо, с датой) отрезан, отрезан и содержавшийся в ней пункт 1-й. Текст начинается с пункта 2-го:
«…2) Нашему поверенному в Берлине или — еще лучше — Хильгену в Москве сообщить через Микояна, что хотим прежде всего знать — согласен ли Берлин с нашим проектом (проект Микояна), и лишь после такого согласия Берлина можем пойти на приезд Шнуре, ибо мы не можем допустить, чтобы переговоры еще раз были прерваны немцами неожиданно и по неизвестным причинам».
Прежде чем обратиться к этому весьма важному пункту, продолжу цитирование записки, которое не менее важно, — но не для ее содержания, а для определения даты.
«3) Напечатать речь Чемберлена.
4) Наша установка об Аланд. островах.
5) Напечатать о договоре Германии и Дании.
6) А также — потом — о договоре с Эстонией и Латвией»…
Остается лишь взглянуть на политический календарь 1939 года: Чемберлен выступил в палате общин 7 июня, в тот же день Германия заключила пакт о ненападении с Данией. Газета «Правда», выполняя указание записки, опубликовала эти сообщения 9-го. Следовательно, записка писалась не ранее 7-го, скорее всего 8-го. Теперь к содержанию, тем более что 7 июня к наркому внешней торговли Анастасу Микояну явился советник немецкого посольства Густав Хильгер и поднял вопрос о продолжении медленно шедших советско-германских торговых переговоров и возможном приезде в Москву Карла Шнурре (Сталин в записке пропустил одно «р») — заведующего восточноевропейским рефератом экономического отдела имперского министерства иностранных дел.
Прочитав пункт 2-й, я сразу вспомнил свою беседу сд-ром Карлом Юлиусом Шнурре, в 1990-е годы — пенсионером, ветераном немецкой дипломатии. «Все началось с экономики, с переговоров о кредитах», — считал Шнурре, и кому как не ему это было знать! С конца 1938 года он был ведущей фигурой в этих переговорах. Речь в них формально шла не о политике, а о прозаических нуждах обеих стран. Германии для будущей войны нужно было стратегическое сырье и продовольствие, Советскому Союзу — оборудование и технология для осуществления далеко идущих индустриальных планов и срочного перевооружения Красной Армии. Последнее было ясно немецкой стороне: как констатировало немецкое посольство в октябре 1938 года в Москве, «Сталин будет стремиться усилить свой военный потенциал».
В Москве — и об этом свидетельствуют многие документы из личного архива Сталина — очень серьезно отнеслись к экономическим переговорам с Германией. Когда же Риббентроп затормозил их в январе 1939 года и отменил поездку Шнурре в Москву, то Сталин был возмущен. Именно об этом говорится в его записке.
В чем же состоял «проект Микояна», принятия которого требовал в этой записке Сталин? В нем, кроме поставок советского сырья, предусматривались ответные поставки немецкого оборудования, включая оборудование чисто военное — для ВВС и военно-морского флота. Так называемый список «А» включал станки (в том числе для расточки артиллерийских снарядов) на 125 миллионов марок и военную технику на 28,4 миллиона марок. Сталин позже прямо сказал руководителю немецкой экономической делегации Риттеру:
— Советский Союз хотел учиться у Германии, и особенно в области вооружений…
Конечно, германская сторона стояла весной 1939 года перед трудным решением: проект Микояна был для нее практически неприемлем, так как германская военная промышленность сама нуждалась в том, что хотели получить Микоян и Сталин. Начался долгий и упорный торг, в котором у Сталина оказалось больше козырей, чем у Гитлера. Соглашение с СССР было Гитлеру жизненно необходимо, ибо без него он не мог напасть на Польшу и осуществить другие акты агрессии. Тем более что Сталин предлагал ему такое сырье, которое по оценкам немецких военно-экономических инстанций было жизненно необходимо Германии. А Сталиным, как мы знаем из записки, было прямо сказано: никаких дальнейших соглашений без принятия «проекта Микояна»!
В результате советские условия были приняты. 19 июля немецкая сторона приняла условия поставок в СССР, в результате чего СССР впервые с 1933 года стал получать немецкие военные поставки. Больше всего Москва интересовалась новой авиатехникой и техникой для ВМФ. Эти поставки должны были начаться в 1940 году, продолжаться: в 1941-м, в 1942-м и даже в 1943 годах! Не в этом ли одна из причин того, что Сталин готовился к началу войны лишь в 1942 году?!