Третий фронт. Секретная дипломатия Второй мировой войны - страница 5

— Кого бы послать в Лондон? И вообще есть ли шансы договориться с Англией?

Риббентроп был осторожен, сказав, что шансы «невелики», но имеются. Тем не менее — видимо, почувствовав возможность «отличиться», — он предложил себя в качестве посла. Через день Гитлер дал свое согласие. Как выяснилось впоследствии, бывший торговец шампанским не просчитался, ибо вскоре стал не статс-секретарем, а самим министром.

При определенных обстоятельствах назначение той или иной личности на пост посла может стать политическим симптомом. Когда в 1937 году Форин офис убрал из Берлина Эрика Фиппса и заменил его Невилем Гендерсоном, то всем было ясно: критически настроенный Фиппс не нужен, а нужен симпатизирующий Гитлеру человек. Так и назначение Риббентропа стало сигналом для всех лондонских антикоммунистов.

В сложном клубке противоречий и общностей рождались и развивались англо-германские отношения. Мы не раз будем сталкиваться с «двумя сторонами» этой медали. Внутри самого нацистского руководства порой не было единодушия в том, как именно держать себя по отношению к Англии в тот или иной момент. Бывало так, что некоторые группы (например, военное руководство в лице Бека и Канариса в 1938–1939 годах) явно переоценивали шансы на возможность сговора с Англией; бывало и так, что к этому антикоммунистическому сговору стремились далекие от вермахта политики типа Розенберга или Риббентропа. Но проходило немного времени, как и те, и другие, и третьи находили общую линию поведения, служащую генеральной цели — мировому господству Третьего рейха.

…В тот период, когда рейхслейтер Иоахим фон Риббентроп стал послом в Лондоне, на передний план выдвигалась задача глубокого дипломатического зондажа: возможно ли привлечение Англии на сторону германской экспансии в Европе, и в первую очередь — в Восточной Европе?

Вспоминая о тех днях, Хессе с сокрушением говорил о том, как бездарно и грубо стал действовать новый посол.

— Представьте себе, — рассказывал мой собеседник, — еще не вручив верительных грамот, Риббентроп дал интервью английской прессе и заявил, что он прибыл для того, чтобы убедить Англию в опасности, грозящей со стороны большевизма, и необходимости создать англогерманский союз против Советской России…

К числу «эскапад» нацистского посла принадлежал нашумевший инцидент во время первого представления посла королю Георгу VI. Риббентроп, войдя в зал, поднял руку в нацистском приветствии, чем привел в смущение придворных и самого монарха. На следующий день лондонские газеты писали, что немецкий посол явно спутал Букингемский дворец с нацистской сходкой…

Правда, Риббентроп недолго пробыл в Англии. В 1937 году он стал министром. Его сменил опытный дипломат Герберт фон Дирксен (с ним Хессе также нашел общий язык). Тем не менее Риббентроп стал считать себя большим знатоком английских дел. Так, когда Гитлер решил захватить Австрию, он послал своего министра иностранных дел в Лондон, чтобы тот успокоил английских политиков. Как вспоминал Хессе, телеграмма о вступлении немецких войск в Австрию пришла как раз во время торжественного обеда, который давал премьер-министр Невиль Чемберлен в честь высокого гостя. Риббентроп не нашел ничего лучшего, как заявить, что аншлюс в принципе дело необходимое, но добавил при этом, что поступившее сообщение — ложное и немецкие дивизии в Австрию вовсе не вступили…

— Скандал впоследствии был немалый, — говорил Хессе, — но, представьте себе, англичане примирились с тем, что Австрия потеряла свою самостоятельность.

Когда же министр стал собираться в обратный путь, то между ним и его доверенным лицом произошел такой примечательный разговор. Риббентроп решил, что Англию «надо списать» со счетов немецкой политики и рассчитывать на сотрудничество с ней нельзя. Хессе возразил, сказав:

— Господин министр, надо еще раз попытаться!

На это Риббентроп резонно ответил:

— Ну что же, тогда оставайтесь здесь…

Выполняя это задание, Хессе весь драматический 1938 год провел в Лондоне. В частности, когда стало ясно, что за Австрией на очереди Чехословакия, он специально занялся этим вопросом. Партнерами Хессе были видные лондонские деятели: во-первых, пресс-шеф правительства Дж. Стюарт, затем профессор Конуэлл-Эванс (Хессе знал, что в действительности этот ученый муж являлся сотрудником немецкого отдела Интеллидженс сервис). Хессе располагал обширными связями в кругах респектабельного Англо-германского общества, главой которого был лорд Маунт-Темпл, а членами — лорды Лондондерри, Ротермир, Дерби и другие. Наконец, Стюарт свел Хессе с сэром Горасом Вильсоном — человеком, мнение которого весило не меньше, чем мнение самого Чемберлена.