Третий глаз - страница 2

Молча стоявшие гости переступали с ноги на ногу, тоскливо переглядывались, кто-то неуклюже повернулся и с грохотом уронил стул. Юбиляр будто очнулся от воспоминаний, переживаний, удивленно осмотрел всех и сердито заметил:

— Я вас не на похороны позвал…

Командовал он восстановлением железнодорожного моста под Вязьмой в 1942 году; а недавно, в декабре, местные верхи прикрыли из-за нехватки бумаги много-тиражный листок коллектива, и он во спасение еженедельной двухразовой газетки — голоса рабочих! — ездил в Москву, но, будучи крупным авторитетом в областном центре, невзначай подорвался на проклятых двух пожарах в тайге…

— Это необходимо прояснить! — заключил Иван Леонтьевич.

У него стали испрашивать разрешения сейчас же позвать в квартиру физинструктора. Хозяин грузно поворачивался корпусом то в одну сторону, то в другую, как бы сопротивляясь желаниям молодежи, но и не желая ее обижать; в квартире у него не концерт и не праздник, так что и развлекаться вроде бы ни к чему, а если уж приглашать, так лучше бы артиста из областного драмтеатра или какого веселого фокусника. В конце концов Иван Леонтьевич вяло махнул рукой, и гости бурно зааплодировали. Не реагировал ни на что лишь толстый Сергей Кваша: он спал на стуле, уронив черноволосую голову на грудь, и громко отдувал прядь смоляной бороды. Молодая, в воздушном наряде Сонечка, бухгалтер УРСа, разносившая гостям блюда, растолкала Квашу, он было закричал «ура», но спохватился и виновато забормотал, мол, экстрасенс — это интересно, но Зот не маг и не чародей, он даже чай не пьет, так что и звать его необязательно.

Не прошло и пяти минут, как стремительный Вадим Корзухин, выскочив из квартиры, вернулся запыхавшийся, поправляя на белоснежной рубашке яркий галстук, объясняя, что физинструктор сейчас прибудет, он оказался в общежитии, в своей комнате, его комната на четвертом этаже соседнего здания. И точно. Из прихожей в гостиную шагнул крепкий молодец в клетчатой рубашке, в заправленных в голенища сапог брюках, словно бы он только что прибыл из лесу. Сахарно белые волосы его были зализаны назад, белизной выявляя розовощекое лицо. Сергей Афанасьевич Кваша окончательно пробудился и, поднявшись со стула, азартно вскинул навстречу пришельцу свою лохматую бороду.

— Ах-аха-ха! — непринужденно выбросил он вперед руки. — Без тебя не можем решить одну задачку…

Все с немалым любопытством глядели на крепкого, беззащитно улыбающегося физинструктора; а, казалось бы, чего особенного, не колдун же появился, не артист-затейник или гипнотизер — зауряднейший сотрудник: ежедневно с ним встречались в коридоре управления или возле парадного подъезда, видели на спортивных площадках с ребятами своей футбольной команды, с другими спортсменами. Сонечка в прозрачном розовом платьице, перехваченная пояском, озаряя комнату золотом своих волос, выскочила на середину с подносом и предложила Зоту кипящий газом фужер. Все шумно приглашали физинструктора за стол.

— Садись с нами! — скомандовал басом Сергей Афанасьевич, тряся бородой и указывая физинструктору на фужер. Но Зот потупил виноватый взор, опустил руки.

— Не могу…

— Ты чего?! Рехнулся? — захохотал Сергей Афанасьевич. — Не уважаешь.

Сонечка конфузливо попятилась от Зота, который моргал и улыбался, а сам не двигался. Гости тоже несколько смутились: эка диковина ввалилась в гостиную, где на столах уже исходили паром горячие закуски. Кваша громко крякнул и засмеялся, вернул пустой фужер на поднос Сонечке, по-бойцовски потирая ладони, остановился перед физинструктором.

— Позоришь наше застолье! — проговорил он серди-то. — Не ты обычаи вводил, не тебе и отменять!

Излишний напор на приглашенного человека вызывал неодобрение других гостей, и спасти ситуацию вышел Павел Стрелецкий, красивый, с черной шевелюрой, в опрятном сером костюме — главный инженер управления строительства. Он легонько отстранил толстого, в спортивном свитере Сергея Афанасьевича, без обиняков объяснил физинструктору, о чем тут до него говорилось и какие на него возлагаются надежды. Зот уронил взгляд на пол, и всем показалось, будто вокруг него возникла сияющая аура; он как бы засветился голубоватыми волнами, от него даже полетели искорки.