Третий рай - страница 6

Закончил Петрович речь растиражированной репликой наемных убийц. Саня, которого, трясло, как голого на морозе, издал сдавленный звук, который означал согласие и понимание, вылез и на непослушных ногах поплелся к джипу. Тут по его психике был нанесен еще один удар, который он пережил только случайно - образчик, который Гриша должен был посадить в салон пятерки, оказался мужским костистым трупом. Гриша нес его на плече, одеревеневшие члены держали то положение, в каком были в морге, и только покачивались в такт шагам. Саша увидел лысину и длинные седые волосы, курчавые белесые заросли на груди и заорал - но рот ему прижала жесткая рука, твердый предмет больной надавил на позвонки, и Петрович, не убирая оружие, заставил его сесть на мягкое кожаное сиденье джипа.

Саша видел, как мертвого человека сажали за руль его машины, как ругался Гриша, сгибая закостеневшие ноги - а сбитый сосед все продолжал кружиться. Тут Петрович, внимательно поглядев на пленника, достал флягу и заставил Санька выпить несколько глотков маслянистой обжигающей жидкости, чей вкус он даже не почувствовал - но стресс последних пятнадцати минут растворился в сорока градусах старого коньяка.

Саня попросил еще - Петрович молча протянул флягу, пробормотав - пей хоть до дна. Сами они подошли наконец-то к покалеченному бедолаге, чей жуткий круговой танец Саша никак не мог себе объяснить, перевернули его на спину - правая нога продолжала пяткой бить землю - и Петрович спокойно большими пальцами надавил на глаза. Это было слишком - Саше показалось, что это выдавливают глаза ему, он почувствовал дурноту и обмяк в обмороке...

*

Сказать, что Саня просто спал - значит не сказать ничего. Один только раз он проснулся, но с одной стороны его подпирало крепкое плечо неизвестного человека, со второй - упиралось тугое, словно автомобильный скат, тело попавшего под машину соседа. Голова у того безжизненно свесилась на грудь, глаза, вдавленные внутрь безжалостными пальцами Петровича, были совершенно не видны в глазницах.

Преодолев дурноту, Саня стал коситься по сторонам, пытаясь определить свое местонахождение, но так толком ничего и не понял. Внедорожник тяжело раскачивался на ухабах, яркий свет перед капотом выхватывал провалы ям на дорогах и глинистые горбы, вплотную подступившие к обочине деревья, отягощенные книзу еловые лапы и узловатые корни выворотней. Если бы Саня знал хоть одну молитву, он бы вознес ее чистосердечно к небу но, как назло, кроме двух слов - Отче Наш - ничего в пустую башку не приходило.

Саня стал что- то придумывать самостоятельно, давал наивные жаркие обещания - Господи, дай только выбраться из этого переплета, и более послушного слуги своего ты на всем белом свете не сыщешь... господи, помоги мне, и я пойду работать, я брошу пить совсем, даже завяжу с куревом, и каждую зарплату буду ставить тебе в церкви толстенную свечу, самую толстую, какая только есть в продаже...

Молитвы, как показалось страдальцу, были услышаны - машина, очередной раз повалившись на бок так, что застонали рессоры, вдруг выехала на относительно ровную поверхность - и остановилась.

Саша старательно клюнул носом, продолжая косить под обморочного - но приводить в чувство его, похоже, и не собирались. Твердые и очень сильные руки подняли его за подмышки, причем Саша мог бы поклясться, что его вздернули в воздух, и небрежно обрушили на землю. Саня закряхтел и выматерился в голос, потом замер, боясь, что его обман раскроется. Но ровным счетом ничего не произошло. Тогда Сашок, став чуть- чуть поувереннее, открыл глаза. Джип стоял у ворот, глухих, железных ворот, от которых по обе стороны тянулись кирпичные стены почти что двухметровой вышины. Кроме джипа, на стоянке замерли две Газели, ободранная донельзя копейка, которая каким-то чудом проползла сюда по ужасной дороге.

Выяснилось и то, отчего до сих пор и стон, и матерщина Сашка осталась без внимания - в воротах светился квадрат калитки, и в нее две фигуры с какими-то раскоординированными движениями пытались провести третью, соседа, который после поездки в так и не изменил своего положения. Фигуры тыкались в тесном проему, пытаясь пройти туда втроем одновременно, и Сашку оставалось только подивиться их тупости.