Третий Шанс - страница 25

«Привет, Коля!

Странно обращаться к самому себе вот так. Раз ты это читаешь, значит, тебя ещё раз «разбудили», и моё письмо до тебя дошло. Я пишу тебе, не зная, сделают ли они это ещё раз, а если сделают, то когда… И получишь ли ты эти страницы… Но вдруг…

Меня «разбудили» через восемь лет после сканирования, в две тысячи пятнадцатом. Они не смогли восстановить тело, поэтому данные перекачали в мозг другого человека. Это был мужчина, который погиб, но мозг было возможно пересадить. Короче, чего-то там поколдовали, и я оказался в чужом теле. Но воспоминания перенесли чётко. Просто показалось, как будто сканирование продолжается, только тело вдруг ослабло. Сутки привыкал к телу, руки-ноги не слушались, есть не получалось и походы в туалет не контролировал. Но пообвыкся, а через несколько дней уже выполнял в спортзале все упражнения. Курить, сволочи, не давали совсем, но потом понял, что правильно сделали. Этот предыдущий владелец тела не курил и вообще такой спортивный был.

Колька, это первое открытие, которое я сделал. Или осмыслил. Не кури и занимайся спортом! И ешь (раньше бы сказал «жри») поменьше, правильное и вовремя. Вообще реально по-другому себя чувствуешь! Даже мозги по-другому работают. Раньше, ты помнишь, на пятый этаж пока зайдёшь, так лёгкие наружу, а сейчас легко!

Эксперимент по «пробуждению» от всех держали в секрете. «Разбудили» три месяца назад. И я скоро умру. Совсем скоро. Мозг так и не прижился в новом теле. Хотя поначалу всё шло хорошо, но потом началось какое-то отторжение. И я снова не в состоянии ходить, и меня уже скоро будут кормить через трубочку. И пока я могу держать ручку, я пишу. Для меня это последний шанс сказать тебе то, что хочу сказать. И вдруг будет ещё шанс, ещё одно пробуждение…

Колька! Какой бесцельной жизнью мы с тобой жили!

Сначала меня вообще долго никуда не выпускали. Я жил в лаборатории где-то за городом, мне разрешали гулять во дворе под присмотром очень крепкого санитара, иногда приезжал молодой профессор из Москвы, который ещё тогда на сканировании аспирантом был (Кеша, тот самый «очкарик на Фокусе»). Давали смотреть телевизор, бродить по Интернету, но писать ничего нельзя было сначала. Потом позволили создать страничку в «Контакте», но под чужим именем и с левой фоткой.

А через две недели привезли меня. Того, настоящего. И я увидел, во что он превратился за десять лет. Колька, это не время безжалостно, это мы можем жить достойно или недостойно. Это мы решаем, какими нам быть, и как нам жить. Раньше я так не думал. Казалось, что как ни бейся, если ты не родился в семье олигарха, то суждено тебе всю жизнь гайки крутить. А потом пить пиво и играть в приставку. Не вырвешься из этого. И эти фразы: «А что я могу сделать? Нет, если бы мне дали возможность…». А когда я увидел себя сорокалетнего… Я заплакал. Полысевший, с брюшком и постоянно харкающий от курения. В замызганной куртке, засаленных джинсах и стоптанных ботинках.

Знаешь, все две недели до этого я общался с молодыми ребятами-лаборантами и с профессором. Колька, какие это люди! Я раньше таких и не знал. А если бы встретил где-то, то не стал бы с ними разговаривать, не о чем было, и посчитал бы их занудами-очкариками. А в мире столько интересных людей, столько умных книг, хороших фильмов и мудрых мыслей! И столько возможностей!

Я спросил его: «Колька, как ты до этого докатился?» Знаешь, что он ответил? «Ну, а что я мог сделать?». А лаборанты, аспиранты и профессор реально по жизни что-то делают. За небольшие зарплаты и за большую научную идею! Они не оторваны от реальности, наоборот, они создают то, что через десятки лет преобразит мир.

Сейчас Чехова рассказы читаю. Они короткие, что-то длинное уже могу не успеть. А первым прочитал Достоевского, «Братья Карамазовы». Это единственная книжка, которую мне в палату положили. Вот машинально открыл… а потом как-то втянулся. Коль, реально круто! Я же не знал, что Достоевский так живенько пишет, думал, занудство это всё. А сейчас мне остались дни или недели, и я только и могу, что читать. И я так хочу прожить подольше, чтобы ещё прочитать, ещё услышать Моцарта и Баха и ещё поговорить с профессором и ребятами. Я никогда так сильно не хотел ЖИТЬ!