— Папа, — спросил я. — А как с теми опытами?
Почему-то я сейчас был уверен, что все должно было кончиться хорошо, во всяком случае, мне очень хотелось, чтобы все кончилось хорошо, я просто не верил, что может быть иначе.
— С опытами? — переспросил отец и обернулся. И по его лицу я сразу понял, что ничего не изменилось, что все по-прежнему.
— Плохо, — сказал он. — Теория Колесова не подтвердилась.
— Ну и что же теперь?
— Начнем все заново. Сейчас многое стало яснее.
— А как… — Я запнулся, я не мог подобрать подходящих слов, чтобы задать свой вопрос. Но отец понял меня.
— В субботу я делаю доклад о нашей работе, — сказал он.
— И все узнают?
— И все узнают. Понимаешь, что бы там ни было, а мы должны это сделать. Сам бы Колесов поступил точно так же. Знаешь, он всегда говорил нам: «Я не понимаю, что значит быть честным наполовину. Или как это можно быть немножко нечестным. Можно быть или честным, или нечестным. Или — или». А теперь помолчи, пожалуйста, полчасика, дай мне закончить работу, хорошо?
Я терпеливо молчал целых полчаса и все думал об этих словах Колесова. И еще я смотрел на отца. На его чуть сутуловатую спину, на затылок с уже седеющими волосами, на широкие кисти рук с синими жилками…
«Он же у меня один, — думал я. — И я у него один. Как же я могу не любить его?»
И снова мысли мои все возвращались к одному и тому же. Я думал, как могло это случиться: я всегда мечтал быть таким, как мой отец, таким, как профессор Колесов, а сам тянулся к Эрику, завидовал легкости Серегиных отношений с отцом, даже Вадику и то завидовал…
С ребятами мне было легко, всегда легко, потому что они от меня ничего не требовали, а отец требовал, и с ним мне бывало трудно, — может быть, в этом все дело, может быть, в этом…
Отец выключил приборы, снял халат и сразу стал привычным, домашним.
Наши шаги гулко разносились по темному коридору, по широкой лестнице.
— Сынок ваш? — спросила вахтерша, кивнув в мою сторону. — Я сразу догадалась. Уж очень он похож на вас, прямо вылитый…
— Да неужели? — улыбнулся отец.
Я знал, что совсем не похож на него, просто почему-то полагается так говорить родителям, чтобы удовольствие им доставить, что ли… Но сейчас мне было очень приятно услышать эти слова, — может быть, другим виднее, может быть, это только мне кажется, что я вовсе не похож на отца…