Третья фиалка - страница 5

– Если у тебя что-то, а точнее кто-то, и есть, то только ребенок, – сказал Хокер, глядя другу в глаза.

– Ну да, конечно, – ответил Холланден, качая головой с мудростью пессимиста, – разумеется.

– Брось, Холли, – резко сбавил тон Хокер. – Я не хотел тебя обидеть, но ты просто смешон: сидишь здесь, стенаешь, разглагольствуешь о волосах и глазах.

– Ничего смешного в этом нет.

– Есть, еще как есть, и ты, Холли, это прекрасно знаешь. – Он безнадежно махнул рукой. – Зато ты ехал с ней в поезде, а потом в дилижансе.

– В поезде я ее не видел, – возразил Хокер.

– Зато видел в экипаже. Ах ты, старый плут! Я ночи не сплю, а он спокойно сидит и сказки мне рассказывает.

Холланден спрыгнул с камня и схватил Хокера за плечи.

– Прекрати! – сказал художник.

– Старый плут, ты мне соврал! Соврал! Ну, держись, черт бы тебя побрал, она как раз направляется к нам!

Через несколько дней Холланден, обращаясь к другу, сказал:

– По моим подсчетам, в «Хемлок Инн» сейчас сорок два человека. Из них полтора десятка дам среднего возраста, выступающих с позиций воинствующей благопристойности. Зачем приехали сюда, непонятно, разве что оказаться на одной территории с кем-то еще и испортить всем настроение. Они собираются вместе на крыльце и проверяют на прочность характеры с таким важным видом, будто составляют собой небесный суд присяжных. Приехав в сюда, я тут же окинул окрестности внимательным взглядом, увидел это благородное собрание и закричал: «Вот и они!» Потом, едва переодевшись, влился в их общество в попытке его умиротворить. Теперь практически каждый день я сажусь среди них и вру как заведенный. В глубине души я, конечно, считаю, что их надо повесить, но внешне буквально сочусь восторгом. Знаешь, одна из них не выходила наружу уже восемь дней подряд. Этим утром я сказал ей: «Продолжительные прогулки на свежем воздухе приносят огромную пользу, мэм». А еще я без конца талдычу: «Ваша прямота просто очаровательна!» Разумеется, мне прекрасно известно, что в соответствии с великим законом вселенского равновесия эта ассамблея кумушек считает себя идеальной, а всех остальных – порочными. Но я держусь, дружище. Я расточаю им комплименты. Как следствие, худшим, что мне приходилось от них слышать, была фраза: «А ведь этот мистер Холланден совсем не такой, как другие!» Хм, для литератора это совсем неплохо. – Холланден на минуту задумался и добавил: – Я не иронизирую. Они – славные жены, замечательные матери и все такое прочее. Да что там, ты и сам знаешь. Но до чего же они консервативны! Очень консервативны, – повторил он. – Ненавидят все радикальное. Просто терпеть не могут. Полагаю, потому, что и сами когда-то были такими. Иногда в своих суждениях попадают в самую десятку. Что немудрено, ведь если стрелять такими залпами, кого-нибудь обязательно заденешь. Чтоб их черти забрали!

Хокер наконец осмелился задать глубокомысленный вопрос:

– И откуда такие только берутся? Подумать только, почти в каждом летнем пансионате…

– Вот-вот, – подхватил Холланден, – почти в каждом пансионате. Специально изучая этот вопрос, я установил, что подобного рода собрание является чуть ли не предметом меблировки в таких местах.

– Вне всяких сомнений, – согласился Хокер. – Зимой, казалось бы, их нет и в помине, но стоит заглянуть в какой-нибудь семейный пансионат, как только начинает пригревать солнце, тут же обнаруживается, что…

– Это уж точно, – кивнул Холланден, – будь уверен. Кстати, у тебя в характере нет изъянов, слишком явно бросающихся в глаза?

– Нет, – ответил Хокер, немного подумав. – Из недостатков у меня только один, хотя и основополагающий – бедность.

– Ну да, ну да, – промямлил Холланден. – Это-то и плохо. Ручаюсь, они вцепятся в тебя мертвой хваткой. Особенно когда ты зачастишь сюда, чтобы видеться с мисс Фэнхолл.

Хокер бросил на друга гневный взгляд и заметил:

– Да, в разговорах ты отличаешься поистине дьявольской прямотой.

– Дьявольской прямотой, говоришь? – воскликнул Холланден. – Да эта, как ты называешь, дьявольская прямота не идет ни в какое сравнение с твоими нежными чувствами к мисс Фэнхолл, которые бросаются в глаза примерно так же, как женская нижняя юбка на живой изгороди.