Третья стадия - страница 18

— А вот так Земля стала выглядеть пару лет спустя после отлета сверхцивилизации, — выдержав паузу и дождавшись, пока молодые парни проникнутся ужасом, продолжил Янкинс. — Радары и метеостанции успели зафиксировать с колоссальной скоростью сжигающуюся атмосферу. У человечества было около полутора лет, чтобы спрятаться как можно глубже в заготовленные на случай ядерной войны бункеры и приготовиться к медленно накатывающему концу. Как ни странно — ситуация на планете оказалась почти схожа с ядерной карастрофой. Атмосфера, по воле этой обиженной цивилизации, была раскалена до такой степени, что небо вспыхнуло огнем. А это и кислород, и озоновый слой. И испарившиеся океаны. Спаслись немногие, а остальному человечеству и всей поверхности планеты пришел каюк.

Янкинс переключил кадры и теперь на доске красовалась фотография Земли, покрытой сплошным облачным ковром. Чудесная ранее планета стала похожа на едкую задымленную Венеру. Ни единого просвета поверхности. Ни намека на жизнь. Оставалось только догадываться, какой раскаленный ад скрывался под покровом черных туч.

— Вода не испарилась только глубоко под землей и ее берегли больше человеческой жизни. В бункерах наладили систему добычи и очистки воды. Так же расконсервировали теплицы и лаборатории. Поначалу этого хватало, но впоследствии людям пришлось расширять свои подземные владения. Вообще, мальцы, вам бы надо молиться на тех предков, которые содержали такие бункеры в порядке даже в мирное время. Потому что за то время, которое было дано на спасение, собрать и подготовить столько провизии было просто нереально, — прапорщик оглядел всех щуплых и напуганных курсантов мрачным взглядом и обреченно махнул на них рукой. — Да разве поймете вы когда-нибудь, какими героями были те люди по сравнению с вами… Гвозди бы из них ковать. Ладно, поехали дальше.

Новый слайд на доске, и теперь там были фотографии из темных бункеров. Коридоры, заполненные почти непроглядной тьмой. Редкие красные лампы на потолках. Недостроенные туннели с торчащей арматурой. Железные листы на полу и груды кабелей. Люди в потрепанных рваных одеждах, перемазанные грязью и держащие у рта кислородные маски. На одной из фотографий мать, сидя на полу в стороне от снующих людей, прижимала к себе напуганных детей. Все трое были одеты в серые комбинезоны, с личными номерами на груди. Дети в страхе прижимались к матери, будто она могла отгородить их от суеты и общей паники вокруг. На другой фотографии был коридор, заполненный народом, сидящим на своих чемоданах и мешках. Они ютились как можно ближе к стенам, потому что по самому проходу куда-то спешно бежали солдаты в форме. Третья фотография показывала большой зал с низкими потолками, заполненный койками, как в самой переполненной медсанчасти. Только по людям и их вещам было понятно, что это всего лишь общественная спальня. И почти везде — полутьма. Генераторы работали пока еще в тестовом режиме. Электричества не хватало. Жилых помещений тоже. Полная разруха, страдания, ад… Но на другой половине доски фотографии заметно отличались. В бункерах добавилось света, в одной из оранжерей довольный ботаник демонстрировал фотографу свежий кочан капусты, размером с голову. В лаборатории, под белыми плафонами несколько инженеров собирали на столе гусеничного робота, и один из них припаивал разъемы на микросхеме. Общественные спальные залы опустели, их переоборудовали в хранилища. Широкие коридоры разделили перегородками, поставили двери. Теперь у каждой семьи был свой, пусть и маленький, но номер. Всюду было ощущение порядка и чистоты. Не стерильной, но радующей глаз. Жилые отсеки по-прежнему были полны народа, но теперь там спокойно играли счастливые дети, а старшее поколение в основном спешило по своим делам на работу. В бункере к тому времени занятость появилась у всех.

— Ну, кто из вас ответит, сколько лет прошло между одной и другой фотосессией? — спросил прапорщик у бойцов.

Дик быстро поднял руку, и Янкинс кивнул ему.

— Тридцать, сэр, — ответил курсант уверенно.

— Неверно, — скривился от ответа прапорщик.