«Третьяковка» и другие московские повести - страница 7
Но как же со всем этим быть наяву?
Он мыслил довольно сумбурно…
И все же с упорством —
Не раз и не два,
А трижды срезался он в архитектурный.
– Афина Паллада[1], – смеялся отец, —
Тебе преградила дорогу в масоны.
И тут исподволь предложил вариант:
– Давай, брат, масонов менять на кессоны.
Так, может, и вправду судьба его —
Строить мосты?
И храм – это образ моста
Меж землею и небом…
А вот и Мартын!..
Как давно я здесь не был…
Наверное, встречи заждался и ты.
Ну, дай на тебя поглядеть —
Нет другого такого на свете!
И солнце всегда над тобой по-особому светит!
В восторге, должно быть, оно от твоей красоты…
. . . . . . . . . . .
…По будням здесь нет никого,
Кроме нищих у входа.
И только по будням
Он дышит здесь той же свободой,
Как в храмах нездешних…
И разве что с легкой усмешкой
За ним наблюдают
Обычно бесстрастные лики святых…
Тут женщину он замечает,
По виду – из самых простых.
…Так бедно одета,
Но как же непринужденно
Она, погрузившись в себя,
Сидит на скамье у колонны…
Какое спокойствие веет с лица —
Так дочь пребывает в пределах отца.
– Но где же я видел ее?
Да она из прислуги из нашей!
Конечно, – вторая кухарка Дуняша.
И чтобы ее не смутить,
В боковую он выскользнул дверь.
…Закатное небо расцвечено розами…
– Схожу-ка в Покровский теперь!
. . . . . . . . . . .
Пешком от Таганки дойти до Арбата
Для Дуни не труд, а забава.
Идешь – как летишь между храмов,
А храмы и слева, и справа!
Закат, как багряный венец,
Полыхает над ними!
Неужто роскошнее будет
В небесном Иерусалиме?
И радость такая, как в детстве далеком,
Тут в сердце взыграла,
Как в детстве, когда ее крошка Матрона
Смеясь, обнимала,
Ласкала, голубила:
«Дунюшка-Дуня, сестренка моя,
Ах, как же Господь тебя любит!
Ах, как же люблю тебя я!»
Вбегает Дуняша в каморку,
Где спит она вместе с Настасьей.
Да что же случилось?
Откуда оно —
Ощущение счастья?
И тут до того захмелела,
Что в зеркало глянула смело.
Ведь дело идет к тридцати —
А все-то она не стареет,
И темная кожа ее потихоньку белеет,
И вот уж совсем
Не похожа она на шкелет —
Накушалась досыта барских котлет.
. . . . . . . . . . .
– Ты где загуляла? —
Кричит ей Настасья.
– Давай, шевелись!
У нас тут такое творится!
Закончилась легкая жизнь.
Двум барыням сразу
Теперь нам придется служить —
Решила Мария Григорьевна
Сына женить.
Спокойно, как мертвая,
Дуня спросила:
– Так свадьба назавтра?
– Назавтра смотрины!
Сдурела ты, что ли, совсем?
За работу берись!
Ждем завтра к обеду невесту
С мамашей-княгиней.
. . . . . . . . . . .
– Во-ло-дя! Не вздумай опаздывать!
– Я обещаю. Но если со скуки помру,
Не дождавшись десерта и чая,
Отдашь в пользу бедных мое бланманже.
– Ты слышишь, Иван?
Он дерзит мне уже!
Ты дашь умереть нам спокойно?
Покуда мы живы —
Тебя мы должны непременно женить!
– Вот стимул, моя дорогая, подольше прожить, —
Отец замечает.
– Ведь мы же тебе не враги,
Женитьбу навязывать силой не будем.
Но Шуховы – очень достойные люди.
И Ксеничку с матерью видел не раз ты.
Мы их в Пятигорске встречали и в Ялте.
. . . . . . . . . . .
Да что, в самом деле, морочит он папу и маму?
Прекрасно он помнит
И эту блестящую даму,
И девочку, крошку совсем,
И ее золотистые косы.
И очень не прочь увидать ее взрослой.
. . . . . . . . . . .
– Ну, что ты мне скажешь?
По-моему, он в восхищеньи!
– Не сглазь и не вздумай давить на него.
Пусть сам принимает решенье.
– О Боже, имею я право хоть раз помечтать!
Подумай, еще в Пятигорске обманывать мать
Малышку учил
Наш балбес-гимназист!
Не знаю, расслышал ли ты?
Чтоб ей не давиться лечебным нарзаном,
Он с ней потихоньку менялся стаканом,
А бедный нарзан отправлялся в кусты.
Теперь это кстати необычайно,
Теперь они связаны общею тайной.
– Найдется, найдется
О чем побеседовать им.
Девица весьма развитая,
Флоренцию видела, Рим…
. . . . . . . . . . .
…А на ночь, конечно,
Она разбирает шиньон,
И в длинную косу тогда
Превращается все это чудо.
Не знай он себя хорошо,
То решил бы уже, что влюблен…
– А может, и вправду влюблен?
Все равно торопиться не буду!
…О многом наслышана, что-то читала она
(А глазки какие!
А шейка под черной бархоткой!),
Но главное то,
Что она неподдельно скромна —
Он знает: средь барышень светских
Совсем не такая уж редкость
Увидеть гибрид теософки