Тревога - страница 23

— Мне они нравятся, — признался Эйден.

Он посмотрел в сторону, и сначала я подумала, что возможно ему стыдно, но затем я заметила какое-то другое выражение на его лице. Он выглядел почти расстроенным, и я удивилась, может я обидела его.

— Я ничего не имела в виду, — сказала я, коснувшись его руки.

— Все хорошо. — Он взял мою пачку сухофруктов и быстро пошел к кассе. Его бицепсы резко напряглись, и я заметила, как его руки сжали пачки с едой. Очевидно то, что он сказал, было неправдой. Я не знала точно, но мне казалось, что я уже вывела его из себя, а ведь мы даже еще не сели в самолет.

Мой бывший, Зак, был довольно кротким парнем. Его мало что могло вывести из себя, но за восемнадцать месяцев встреч я выучила то, что может его взбесить: нельзя говорить плохо о католической церкви даже несмотря на то, что он перестал ходить на мессы, или получишь нагоняй. Также я поняла, что нужно избегать разговоров о продуктах «Майкрософт», иначе, он начнет толковать о борьбе хорошего программного обеспечения против популярного.

Вот почему эта поездка была плохой идеей. Я не знала Эйдена Хантера достаточно, чтобы иметь представление о его точках кипения. Я понятия не имела, как своим высказыванием о «Свидиш Фиш» могла зацепить его, и из-за того, что я плохо его знала, не могла спросить его об этом. Что-либо, сказанное мной, в итоге, может оказаться для него табу. А значит, это все будет походить на прогулку по минному полю. Но ведь он сказал, что поездка — это шанс узнать его получше, возможно, мне нужно просто его спросить.

Очередной пассажир, проходящий мимо нас, осмотрел Эйдена с головы до ног.

— С тобой такое часто происходит?

— Что?

— Вся эта чушь с проверкой на охране, — пояснила я. — Меня никогда прежде не обыскивали.

— Да, почти каждый мой полет, — ответил он. — Я вроде как привык к этому.

— Как и к тем людям, которые… ну, которые таращатся на тебя, когда ты проходишь мимо?

— Бывает, — сказал Эйден, пожав плечами. — Люди делают выводы о тебе как о человеке, основываясь лишь на твоем внешнем виде. Такое, наверное, бывает со всеми.

Я думала об этом, но не была уверена, согласна ли я с ним. Раньше я никогда не думала о том, что люди судят меня по тому, как я выгляжу. Конечно, ничего необычного во мне не было. С другой стороны, Эйден сам сделал так, чтобы отличаться ото всех. Это и привлекало внимание людей.

После того, как мы присели в ожидании нашего вылета, у Эйдена зазвонил телефон, и у меня появился шанс узнать его лучше. Он посмотрел на высветившийся номер телефона, взглянул на меня темными глазами, встал и, отойдя на несколько шагов в сторону, ответил. Он говорил низким тоном, но, несмотря на сильное желание подслушать, я ничего не услышала. Эйден прижимал телефон плотно к уху и при ответе прикрывал рот рукой.

Пройдя еще несколько шагов, он обернулся и посмотрел на меня, а затем снова уставился в пол.

Голос по системе оповещения пригласил пассажиров первого класса на посадку, и несколько человек, сидевшие рядом со мной, встали и ушли, забрав свой багаж. Эйден же продолжал расхаживать, а его голос, который начал повышаться, затем и вовсе перешел в крик.

— Слушай сюда, ублюдок! Подними свою задницу и сделай что-нибудь перед тем, как я приеду и объясню тебе, что думаю обо всем этом дерьме!

Я напряглась и вцепилась в ручки кресла, когда несколько пассажиров стали с любопытством глазеть в его сторону. Он снова понизил голос, и я видела, как он сжал челюсть, закончив разговор.

Глубоко вдохнув, Эйден вернулся ко мне.

— Все в порядке? — тихо спросила я.

Эйден не посмотрел на меня. Он продолжал сверлить взглядом экран телефона, после чего засунул его обратно в карман и упал на кресло напротив меня.

— Нормально, — отрезал он.

Чтобы это ни было, очевидно, что он не хотел это обсуждать. Мысль спросить про «Свидиш Фиш» напрочь покинула мою голову, и я решила сменить тему.

— Так чем ты зарабатываешь на жизнь?

— Продажами, — ответил он.

— Точно, — кивнула я, потерев руки об колени. — Ты это уже говорил, но не сказал, что именно продаешь.

— Фармацевтические препараты.

Мое сердце бешено забилось, а ладони начали потеть. Я была права! Он