Тревога - страница 28

Моей нормальной жизни.

К чему именно? К скукоте, вот к чему. Эйден сказал, что я не скучный человек, но я не была уверена, что согласна с ним. По его стандартам я таковой и являлась. Почему из всех людей в мире, он пригласил сюда именно меня? Никоим образом я ему не подходила, также как и он мне.

Это заставило меня задуматься, как выглядит его тип женщин, и я представила себе длинные темные волосы, супер стройное тело, покрытое множеством тату, обтянутое в черную кожу и высокие сапоги. Затем я взглянула вниз на мой обычный загар, футболку с глубоким круглым вырезом, скромные-не-слишком-узкие джинсы, и кожу, совершенно не тронутую искусством татуировок.

Кого он видел во мне? Кого-то, кто удачно напился в нужное время? Несмотря на его слова в ту первую ночь, судя по моему поведению, мог он решить, что я была мишенью для легкого секса?

Я что, собралась заняться с ним сексом? Сегодня, или в другую ночь, пока я здесь?

Тот факт, что я не могла ответить на этот вопрос, пугал меня до смерти. Я не могла отрицать того, как мое тело реагирует на него. Было ли это воздействие его совершенной фигуры, его светлых глаз, или, возможно, того факта, что он совершенно не мой тип парня. Я не могла остановить себя от воспоминаний о его губах, прикасающихся к моим, о его языке в моем рту, и о моем теле, прижатом к нему. Я облизнула губы, представляя себя лежащей под ним на его нереально большой кровати. Затем представила, как мои ноги обвиваются вокруг его талии, в то время как он входит в меня.

— Кое-что для тебя, — голос Эйдена заставил меня подпрыгнуть и положить руку на сердце. — Прости, я не хотел тебя напугать.

— Я в порядке, — соврала я.

Сглотнув, я попыталась очистить голову, несмотря на то, что мои бедра были сжаты вместе.

Эйден поставил передо мной поднос с морковью, сельдереем, маленькими треугольниками питы и с тарелкой хумуса.

— Я сам его сделал. — Он лучезарно улыбнулся мне. — Получилось довольно вкусно.

— Вау, спасибо! — Я выпрямилась в кресле и окунула одну из морковок в смесь. Я была голодна и, наверное, с удовольствием съела бы все, что он бы передо мной положил. Я заметила, что этот хумус был самым лучшим из тех, что я когда-либо пробовала. — Очень вкусно!

Эйден широко улыбнулся.

— Остальное тебе тоже понравится, — сказал он, убегая внутрь.

Я попробовала немного питы с хумусом, затем пару морковных палочек. Я не была любителем сырого сельдерея, но съела один из вежливости.

Мое сверхактивное воображение предупреждало меня о том, что он был наркоторговцем и мог подсыпать в еду наркотики. Но затем я напомнила себе, что если бы он хотел мне навредить, у него для этого уже было множество возможностей. Ему не нужно было накачивать меня наркотиками, потому что если у него в отношении меня были недобрые намерения, то мне и так его не побороть.

Эта мысль была ужасающей, и в то же время захватывающей.

Моя мама закатила бы истерику, если б узнала, что я сейчас здесь и думаю обо всех этих вещах. Она велела бы мне убираться оттуда к черту — ведь этот мужчина мне не подходит. Мне нужен милый, тихий парень с высшим образованием и престижной работой. Я не должна была искать татуированного бодибилдера, который возможно работает на мафию.

Мафия?

Черт! Я об этом даже и не подумала. Совершенно новая волна паники накатила на меня, и я почти начала задыхаться, когда услышала звук открывающейся двери.

Эйден вынес два бокала вина и вернулся с двумя тарелками, наполненными едой. На них были жареная курица, сладкий картофель, огурчики и цуккини, и все это пахло просто божественно. Все мысли о наркоторговле покинули мою голову, как только я начала есть.

— Просто восхитительно!

— Благодарю. Обычно я готовлю только для себя, приятно, что твоя стряпня нравится кому-то еще.

Пока мы ели, солнце село. Мы слушали, как волны бьются о берег, и незаметно выпили несколько бокалов сладкого белого вина за разговорами о пляже, еде, которая нам нравится, музыке и фильмах.

Он также был фанатом научной фантастики.

— Так, новый «Доктор Кто» или старый? — спросил он.

— Новый, — ответила я без раздумий. — Однозначно новый. Я не могу терпеть тупость старого.