Тревожное счастье - страница 7

Наивная юность! Тебе всегда кажется, что ты исключительная, что ты самая умная, не похожая на всех, и желания у тебя непостижимые! К тебе не сразу приходит сознание того, что «как все» — это не упрек; не сразу ты начинаешь понимать, что красота не в твоих неземных мечтах, не в твоем стремлении к исключительности, а в жизни людей, — ведь это они создали самое красивое, благородное, полезное и разумное и в быту, и в искусстве, и в отношениях между собой — в любви, в семье. С осознания этих простых истин и начинается твоя настоящая зрелость, юноша.

Возможно, что и Петро в тот день сделал шаг от наивной юности к зрелости, хотя шаг этот был едва заметным. Но многое значило уже и то, что его впервые не испугала мысль, что он рассуждает, как все.

— Ты почему села там? — спросил он.

— Тебя боюсь, — лукаво ответила Саша.

— А я тебя и там поцелую.

Она загородилась руками.

— Не подходи, люди с улицы смотрят. Тише, кто-то идет сюда.

Она соскочила с подоконника, села за стол. В амбулаторию вошла молодая женщина, застенчиво поздоровалась.

— Тебе, Петро, придется пойти погулять, — сказала Саша.

За порогом он услышал, как женщина сказала:

— А я думала, это доктор из Речицы.

Петро пошел в сад. В бывшем кулацком саду, который занимал не меньше гектара, стояли ульи колхозной пасеки. Пасечник, мужчина средних лет, неприветливо спросил у Петра:

— Ты кем приходишься докторше?

— Я? Братом.

— Рассказывай сказки! Знаем мы таких братьев, сами были такими…

Когда женщина вышла, Петро, вернувшись в амбулаторию, рассказал о разговоре с пасечником. Саша засмеялась.

— А мне все равно, пусть думают, что хотят. Это я вчера почему-то испугалась. Теперь мне перед Аней неловко: она, видимо, обиделась.

Это признание Петру очень понравилось. Они опять разговаривали о будущем, спорили, по-разному представляя себе его, а точнее сказать, представляя довольно туманно, книжно. Особенно далекие от действительности идеалы рисовала Саша. И все же беседа окрылила Петра, наполнила самыми радужными надеждами. Но такое настроение продолжалось недолго.

Хозяйка к обеду не пришла. Саша погремела у печи заслонкой, чугунами и заглянула в комнату, где сидел Петро. Она опять была чем-то смущена.

— Подожди минуточку.

Она куда-то выбежала и через несколько минут вернулась с узелком в руках.

— Борщ невкусный, давай будем пить сырые яички и есть яблоки.

И Петро вдруг понял все. Понял, что хозяйка не от бедности подала такой завтрак, что до этого она кормила свою квартирантку хорошо, вкусно. А холодная картошка с огурцами и какой-то постный борщ на обед — все это протест против его приезда. Она почему-то невзлюбила его с первой минуты и вот так выказывает свою неприязнь и, возможно, хочет поскорее выпроводить. Парню стало очень обидно — обидно за Сашу, за себя. Он пошел умываться, лишь бы оттянуть время и не сразу садиться за стол, как-то успокоиться. Он видел разных людей. Его отец был не особенно щедрым человеком, но такой поступок хозяйки, которую Саша в письмах хвалила, поразил его. Он сел за стол не с радостным чувством желанного гостя, а с горьким чувством — а в юности оно особенно остро! — незваного гостя, дармоеда, который ест чужой хлеб. И хотя он знал, что яйца и яблоки Саша купила, легче от этого не становилось. Он старался не подать виду, что все понимает, пытался шутить и смеяться, однако боялся взглянуть Саше в глаза.

Девушка тоже чувствовала себя неловко. Пропало светлое настроение, охватившее их во время беседы в амбулатории. Чтобы как-то развеять неловкость и осудить хозяйку, Саша сказала:

— Я думаю менять квартиру, — но, вздохнув, призналась: — Хотя мне жалко, тут все рядом.

Под «всем» она подразумевала амбулаторию. Никогда раньше менять квартиру она не собиралась, потому что была очень довольна и квартирой и своей хозяйкой.

Петро не ответил — притворился, что его мало интересуют ее бытовые дела.

Сразу же после обеда Саша пошла на ферму. Она сердилась и хотела решительно заявить Ане, что, если еще раз будет такая картошка и такой борщ, она больше столоваться не станет. Однако решительности ей хватило ненадолго. Увидев хозяйку, Саша сказала смущенно и вежливо: