Три дня одной весны - страница 15
К восходу солнца они миновали еще одно селение, мирная жизнь которого текла своим чередом: женщины с узкогорлыми кувшинами на плечах спускались к берегу Кофруна за водой, двое мужчин, трясясь на ослах, направлялись за холмы, третий спешил куда-то с лопатой в руках, и еще один тащил со двора за веревку упиравшуюся всеми четырьмя ногами бурую корову. Плыл по улице запах свежего, только что надоенного молока. А на окраине села, на склоне, густо поросшем зеленой травой и алым маком, уже пасся мелкий скот. Сосцы коз и овец обвязаны были мешочками, и напрасно тянулись за молоком их резвые детки и жалобно оповещали затем весь мир о своем горьком разочаровании. Оно, впрочем, длилось недолго, и через минуту они скакали как ни в чем не бывало.
Велик был соблазн передохнуть в тихом селе, попить крепкого чая, но Анвар и его товарищи, поблагодарив за приглашение и коротко потолковав с местными жителями, вновь тронулись в путь.
Вспениваясь возле валунов, навстречу всадникам стремительно бежал Кофрун. Там, за рекой, на светлом небе отчетливо были видны горные вершины — то густо-черные, то нежного пепельного цвета, то голубоватые, как лед. Горные цепи с острыми вершинами разных оттенков тянулись и справа, за холмами, покрытыми пестрым ковром трав и цветов, на котором кое-где заметны были светло-зеленые пятна только что пробившейся пшеницы. Лучи уже довольно высоко поднявшегося солнца падали в ущелье, согревали спины всадников. Но воздух все еще оставался холодным, возможно, от близкого соседства напоенной снегами реки, а может быть, из-за того, что всадники поднимались все выше — к вершинам горы Чилчарог.
«Странно, — подумал Анвар, — почти у каждой из этих вершин есть свое название. Зачем же понадобилось называть их все вместе горой Чилчарог?»
Он спросил об этом у Мурода, который ехал с ним рядом, стремя в стремя.
— Не знаешь? — улыбнулся тот.
— Нет.
— Что ж, попробую рассказать, — задумчиво промолвил Мурод.
Привычные к горам кони размеренно продолжали путь. Изредка их подковы, ударившись о камень, высекали искры. Впереди, над вершиной высокой горы, склон которой был одет вечнозеленой арчой, появился одинокий орел. Он то кружил, раскинув мощные крылья, то стремглав падал вниз, то взмывал в бездонную высь, почти растворяясь в синеве и превращаясь в едва заметную черную точку.
— Эту легенду я слышал от своего покойного деда, — после недолгого молчания заговорил Мурод. — Он много их рассказывал, мне и моему брату, когда мы были мальчишками. Брат позабыл, а я помню. И, знаешь, теперь и сам рассказываю сыну и детям брата то, что когда-то услышал от деда. И если б ты знал, как они слушают! Как они счастливы бывают, каким восторгом сияют их глаза…
— Вот уж не думал, что ты, такой серьезный, — и рассказываешь детям сказки, — рассмеялся Анвар.
— Серьезный человек и должен сказки рассказывать, — улыбнулся в ответ Мурод. — Так вот. Представь себе тихий летний вечер — такой тихий, что слышно, как падают на землю сорвавшиеся с веток спелые яблоки. Луна еще не взошла. На темном, высоком небе — видимо-невидимо звезд, и сияет, освещая все вокруг, Млечный путь… Мы с дедом легли в тот вечер на суфе, посреди двора. Я не мог заснуть, смотрел, как осыпала небосвод звездная пыль, потом заметил, что засветились огни на склонах одной огромной горы, всегда хорошо видной из нашего села. Вернее, я эти огни замечал и раньше, но никогда не задумывался о том, что там, высоко в горах, тоже живут люди и, как мы, зажигают лампы и разводят в очагах пламя. Никогда не задумывался, а в тот вечер, как зачарованный, все смотрел в ту сторону и все хотел что-то понять… Что именно — не знал и сам, но хорошо помню, что те огни показались мне тогда какими-то чрезвычайно важными… Дедушка заметил мою задумчивость.
«Что разглядываешь, ягненочек мой?» — спросил он.
«Вон… огоньки в горах», — отвечал я и теснее прижимался к его худой груди.
«Там люди живут, — сказал дедушка. — Такие же, как ты и я».
Мне стало до того страшно, что даже мурашки забегали по всему телу. Надо же: живут высоко в горах!
«Не боятся?» — спросил я.