Три глагола - страница 4
- Он же маленький совсем...
- Юра говорит, что вся гомосятина из детства идет. Потом типа спохватимся, да поздно будет... - Ира вздохнула. - Но я Мишеньку за двоих люблю. И целую, и лелею. Тут мне Юра ничего не говорит. Я мать. Это мое право.
Элли промолчала. Какого-то права спорить она за собой не ощущала. Да и вообще ей стало жутко неудобно разбираться во всех этих правах: у кого и на что они есть.
- Ты-то никого себе не нашла еще?
- Нет пока.
- Элли, Элли... А ведь даже я уже старородящей считалась, а ведь ты старше меня...
- На три месяца!
Ира покачала головой:
- Ты ведь можешь так и одна остаться...
Мишутка проснулся. Его трагические рыдания (младенец не знает ничего, но рыдает так, будто познал все) заставили Иру и Элли броситься к кроватке. На ходу Ира схватила пульт от телевизора:
- Сейчас, сейчас, маленький!
Она нажала на кнопку, и - большой плоский экран заполнило яркое изображение, а по ушам резанул звук:
- Лада седа-а-ан! Баклажан!!!
И Ира, прижимая к себе ребенка, повернула к Элли виноватое лицо:
- Я знаю, ты такое не слушаешь, но он почему-то успокаивается от этого.
Дальше в плейлисте была песня с припевом 'Мой лучший друг - это президент Путин'.
Маленький Мишутка смотрел на Элли заплаканными глазенками: что тут делаешь, чужая тетя?
Она купила несколько еловых веток, поставила их в банку с водой и украсила дождиком. Чтобы создать праздничное настроение у коллег.
- Какие у вас планы на Новый год? - У начальника был совсем 'выходной' вид и особенно добродушная улыбка.
- Никаких. - Она пожала плечами. - Буду дома сидеть.
- Элличка, а давайте с вами в кино сходим? Или в театр?
Элли любила и кино и театр, и начальник, стоявший сейчас рядом с ней, ей нравился. Но она знала, что он женат. С одной стороны - просто пойти в кино - это не преступление. А с другой - считается, что поход в кино с мужчиной - это что-то типа свидания. Ведь так? Но Элли очень хотелось пойти в кино, она давно никуда ни с кем не ходила, да и...
- Я подумаю. Посмотрю, какие фильмы идут сейчас...
Но потом, внезапно, в коридоре, когда один из коллег (лохматый компьютерщик в майке с показывающим язык Эйнштейном) попался ей навстречу, Элли, сама не своя от растерянности, схватила его за рукав рубашки и в лоб спросила:
- Скажите, а если я схожу в кино с... - это будет нормально? Его жена не заревнует?
И коллега засмеялся ей в лицо:
- Он за тебя взялся уже? Не заревнует его жена, привыкла она уже, не ты первая, не ты последняя... Да и про жену его говорят, что она не лучше...
- Да я не собиралась... Я не...
- Эль, ну что ты в самом деле, ты ж взрослая женщина, должна понимать: есть семья, есть... есть то, что вне семьи... ну...
Элли разжала пальцы.
- Ну да, ну да...
Коллега хохотнул и двинулся дальше по коридору. В руке у него была чашка, наверное, он хотел набрать воды из кулера.
Элли изучала трещинки на потолке уже который час.
- Ко-оля! Ко-оля! - надрывалась соседка. - Выходи из туалета! Что ты там делаешь с компьютером? Дрочишь, что ли?
- Ну ма-ама! У меня понос!
- А компьютер тебе зачем?
- Играю!
- Выходи сейчас же!
- Сейчас-сейчас!
Элли смотрела на белое и думала.
Она могла написать Лиде. Лида всегда ее выслушивала и писала в ответ длинные письма.
Могла позвонить Ире. Может, Юра отпустил бы ее в кино.
Элли помнила времена, когда подруги были для нее всем. Лида выслушивала в скайпе ее жалобы в любое время дня и ночи. Ира приходила к ней в больницу, когда Элли болела, - приезжала с другого конца города и привозила гостинцы.
А теперь... Никто ее вроде бы не прогоняет, но общаться так тяжело. И всякий раз, когда она оказывается в обществе Лиды и Вити или Юры и Иры, ей быстро становится тоскливо и как-то жутко неудобно, как в переполненном автобусе, когда под ребро уперся угол чьего-то чемодана, а в шею противно дышат сзади... и хочется выскользнуть из толпы, вырваться наружу и бежать, бежать, бежать куда-то, не разбирая дороги, совершенно слепо, бессмысленно, со свистом в ушах и одним лишь глупым обрывком мысли в голове: а вдруг все-таки за спиной распахнутся крылья?