Три года в тылу врага - страница 13

Перед рассветом все было подготовлено к штурму. С севера и с юга в придорожных кустах залегли партизанские заслоны. С востока — рота Шелякина.

Ждать пришлось недолго. Когда фашистские солдаты ушли завтракать, штурмующие группы ползком под железнодорожными вагонами проникли к вокзалу, дзотам и водокачке. Сигналом к атаке должен был служить взрыв водонапорной башни, стоящей чуть в стороне от вокзала. Здесь уже действовали бывшие водопроводчики и слесари Скакин, Переплетов и Сковородкин. Они быстро закрепили пакеты и не торопясь отправились к столовой.

Через две минуты раздался взрыв. Сразу же партизаны открыли огонь по окнам и дверям столовой.

Одновременно начался штурм остальных объектов. Не ожидавшие нападения в дневное время, гитлеровцы не смогли оказать сопротивления.

Через полчаса со станцией Ашево было покончено. В руки партизан перешло все вооружение и боеприпасы гарнизона. В сараях было обнаружено более двадцати голов крупного рогатого скота, свиньи, овцы и награбленное домашнее имущество: самовары, швейные машины, белье и одежда. Все это было предназначено для отправки в Германию.

В тот же день командир отряда Объедков, комиссар отряда Дуранин и Шелякин внесли новое предложение — окончательно парализовать движение между станциями Ашево и Большие Ляды. Подходы к железной дороге прикрывались густым лесом, большое болото затрудняло немцам преследование партизан.

Ефимов выделил в помощь им Александра Мудрова.

За два дня партизаны на этом участке пустили под откос три эшелона с танками и боеприпасами.

Налеты партизан не на шутку встревожили немецкое командование. Оно перебросило сюда два бронепоезда, которые перед проходом каждого эшелона обстреливали опушки леса из пулеметов и орудий.

Шелякин и Мудров решили уничтожить бронепоезда. Под покровом темноты и болотного тумана группа партизан заложила в полотно дороги пудовую мину натяжного действия.

На рассвете немцы снова пустили по линии бронепоезд. Но как только колеса паровоза заехали на замаскированный фугас — раздался оглушительный взрыв. Паровоз с бронеплатформами свалился под откос в болото.

Тогда гитлеровцы пригнали из Сущева до батальона саперов и начали вырубать лес. Партизаны дали им спокойно поработать. А ночью заминировали опушку леса и восстановленный железнодорожный путь.

Наутро под откос свалился эшелон с техникой. Не повезло и саперам. На опушке одни за другим раздавались взрывы.

Гитлеровцы бросили работы, и движение поездов на участке Ашево — Себеж прекратилось.

В июньские дни бригада развернула усиленную борьбу против немецких гарнизонов. Особенно смелым был налет на гарнизон в деревне Чертеново. После проведения там собрания немцы захватили деревню и прислали туда более двухсот солдат и офицеров.

Освободить ее взялся Дыбенко — командир роты из отряда Объедкова. С сотней партизан и группой разведчиков он неожиданным ночным налетом разгромил фашистский гарнизон, захватил два склада с боеприпасами и продовольствием и более двух десятков лошадей с повозками.

В результате майских и июньских боев мы освободили свыше тридцати сел и деревень. Теперь наша власть фактически распространилась и на сотни других населенных пунктов, расположенных между Псковом и Великими Луками, и далеко на восток. На освобожденной территории вновь начали действовать сельские Советы, колхозы, все полевые работы в них прошли организованно — как в тылу.

Мы стояли с Григорием Ивановичем Ефимовым около штабного шалаша, когда на лесной просеке появился Петр Андреевич Дуранин. Рядом с ним, опираясь на суковатую палку, прихрамывая, шел моряк Павел Кульбакин.

Недобрые мысли одна за другой полезли в голову. Только двое из десяти? Почему так рано? Неужели остальные погибли?

Всего несколько дней назад Дуранин—комиссар отряда — был направлен в район станции Чихачево, чтобы узнать о передвижении вражеских войск и одновременно установить связи с местными подпольщиками. Из этого далекого разведывательного рейса партизаны должны были вернуться дня через четыре, в крайнем случае через пять.

Значит, приключилась беда, решили мы с Ефимовым и, не говоря ни слова, бросились навстречу Дуранину и Кульбакину. Оба они оборваны, на сапогах толстым слоем налипла болотная грязь, лица и руки — в ссадинах.