Три города на севере Африки - страница 20

.

Я едва не опоздал к поезду. Алжир запомнил плохо. Оттого он казался мне еще необыкновеннее, сказочнее.

Раздался короткий пронзительный гудок, и поезд тронулся.

Восемь человек сидели в купе на красных мягких диванах, тесно прижавшись друг к другу. Молчали. Поезд останавливался редко. Из открытого окна потянуло прохладой. Духота исчезла. Хотелось спать. Заснул я со странным ощущением, что еду на поезде по Африке. Посреди ночи всех разбудил звонкий детский крик:

— Кас-крут, кас-крут!!!

Кто-то бежал по коридору, барабаня в запертые двери купе.

Я поднялся и вышел в коридор. Навстречу бросился парнишка лет одиннадцати. В руках он держал корзину, из которой торчал длинный узкий батон, называемый в Алжире на французский лад «багет».

— Кас-крут, мсье, — торговец протянул хлебец.

Батон был разрезан пополам в длину, между половинками виднелись нарезанные крутые яйца, сардины и зеленые оливки. Я протянул два динара, взял кас-крут и с удовольствием откусил. Проглотив кусок, я вспомнил, что с утра ничего не ел.

Мальчишка уже выпрыгнул из вагона, и его голос раздавался у головного вагона. Все было почти как дома, когда ночью где-нибудь на станции Конотоп раздается: «Яблочки! Кому яблочки?»

Ранним утром мы остановились у разъезда Эль-Горра, где нам предстояло пересесть в поезд Константина — Бискра, шедший через Батну. Эль-Горра, маленький полустанок с небольшим садиком, фонтаном без воды и станционным домишком, в котором помещался скудный буфет. Впрочем, буфет в такую рань был закрыт, и мы бесцельно слонялись вдоль железнодорожного полотна. Часов в восемь буфет открылся, и изрядно продрогшие пассажиры устремились к разрисованной карандашом стойке отведать горячего кофе. После ароматной чашки Эль-Горра уже не казался таким унылым. Выяснилось, что за станцией находился состоящий из единственной улицы городок, а за ним поднимались горы с пологими, поросшими лесом вершинами, что кругом все покрыто ярко-зеленой травой, по которой влюбленными парочками бродили ослы.

Двухвагонный дизель появился неожиданно. Он шел бесшумно, буквально крался к станции и, не доехав до нее сотни метров, пронзительно засвистел. Все встрепенулись и бросились к низкой платформе. Носильщики едва успели побросать в багажное отделение одного из вагонов чемоданы, как поезд тронулся. Набрав мгновенно скорость, он спустя час уже подъезжал к Батне.

Батнинский вокзал мало чем отличался от вокзалов многих наших городов: тот же зал ожидания, пустынная привокзальная площадь, небольшая кучка встречающих-провожающих, каменные скамейки, расписание, которому, как выяснилось позже, следуют редко. Здесь на стенах висели уцелевшие с колониальных времен рекламки железных дорог Швейцарии да плакат «Ислам — религия плюс государство», создававший восточный колорит.

Я вышел на привокзальную площадь. Народа не было видно. Прямо перед вокзалом поднимался холм, мимо проходило шоссе, по которому изредка проскакивали автомобили. Проехала запряженная осликом двухколесная тележка, мальчишка гнал небольшое стадо рыжих и белых коз.

Батна раскинулась совсем рядом, но ее не было слышно. Может, она еще не проснулась, а может, пробудившаяся ранешенько, задолго до нашего приезда, уже почувствовала первую усталость?

Позже мне довелось прочитать о впечатлении, произведенном Ватной на известного русского путешественника Петра Чихачева, побывавшего в этих местах весной 1878 года: «В Батну мы прибыли… гонимые дикими порывами ветра, преследовавшего нас в течение всего пути. Батна, появившаяся перед нашими глазами, представляла собой унылую деревню, расположенную среди пустыни. Ее широкие пустынные улицы скорее ловили солнечные лучи, чем избегали их. Светило, столь жгучее в это время года на юге, не смогло даже оживить растительность»[7].

Батна расположена в восточной части Алжира. До ближайшего средиземноморского порта Скикды — четыре часа езды на автобусе. Удалена Батна и от Сахары. Она лежит в северной части массива Аурес на высоте 1051 метра над уровнем моря. С северо-востока город окаймлен горами. Прямо от его окраины начинается длинная широкая равнина, уходящая в сторону Туниса. Вдали высятся покрытые снегом вершины, где-то там за ними — самая высокая в Алжире гора Джебель-Шелия (2328 метров). С восточной стороны равнины, на расстоянии десятка километров от города, в нее врезается невысокий хребет, за которым лежат развалины римского города Тимгада.