Три города на севере Африки - страница 25

Мне Батна нравилась. Чем дольше жил я в маленьком, «забытом Аллахом городе» (еще одна фраза, брошенная несостоявшимся студентом Амином), тем больше испытывал к нему непонятную многим коренным батнинцам нежность.

Столичным жителям, когда они попадают в маленькие провинциальные городки, поначалу всегда не по себе. Особенно если городок находится в чужой стране. К новому месту привыкаешь долго и мучительно. Но зато освоившись, начинаешь любить его как собственное жилище, комнату, где все знакомо и где ты можешь передвигаться даже с закрытыми глазами.

Постепенно я перестал обращать внимание на неряшливость батнинских улиц с разбитыми тротуарами, на облупившиеся стены домов. Я становился жителем Батны, надолго привыкая к ее ритмам, людям, нравам, обычаям.

В Батне много иностранцев. Однажды ради любопытства я посчитал, сколько раз поздоровался за одну недолгую прогулку. Получилось 37, и из них трижды я пожимал руки болгарским друзьям.

Алжирское правительство стремится создавать свои национальные кадры. Хотя эта задача успешно выполняется, все-таки до ее полного решения еще далеко. В Алжире работают специалисты из самых разных стран — Советского Союза, Болгарии, ГДР, Польши. Здесь чехи, югославы, французы. В Батне я встречал кубинцев, даже аргентинцев.

В окрестностях Батны болгарские специалисты заняты трудным и очень важным для Алжира и особенно для Ауреса делом — сбережением лесов и новыми лесопосадками. То, что было в свое время варварски уничтожено колонизаторами, теперь постепенно восстанавливается. Болгарские лесники утверждали, что в Ауресе вновь появятся львы.

В больницах Батны работали польские и советские специалисты. Медицинское обеспечение в стране бесплатное. По утрам у больницы и поликлиники выстраивались очереди, в основном женщины. Нередко их сопровождали мужья, требуя, чтобы врач проводил осмотр больной в его присутствии. Алжирцы утверждали, что женам нравится подобная заботливость мужей.

Город просыпался рано, часов в пять-шесть. Солнце появлялось из-за горных вершин. Его лучи освещали небо, скользили вниз, постепенно спускаясь по высокому массиву, расположившемуся вблизи города. Сначала солнце осторожно гладило лучами слегка замерзшую за ночь Батну, согревая ее черепичные крыши. Грелись собаки, лениво дремавшие у порогов домов.

Летнее утро Батны — это самые приятные минуты. Чуть-чуть прохладно в тени. Чуть-чуть жарковато на солнышке. Жесткие листья деревьев источают пряный аромат. Ветерок с гор пробегает по пустынным окраинным улицам. Трудно поверить, что это те самые улицы, где вечером стоял веселый гомон мальчишек, игравших в футбол, салки и непонятную игру, напоминавшую забытый ныне нашими детьми «штандер».

Открывались кофейни. Заспанные гарсоны и уборщики лениво снимали со столов стулья. Официант смахивал тряпкой пепел с прилавка и начинал варить кофе для первого посетителя. Первая чашечка кофе особенно приятна. Алжирцы считают, что от того, в каком настроении ее выпьешь, зависит весь предстоящий день. В этих словах большая доля истины. За первой чашечкой кофе можно не спеша обдумать все дневные дела.

От арабов я перенял обычай разглядывать из кофейни прохожих. Утром приятно видеть спешащих людей. Их деловитость заставляет внутренне собраться.

День начинается. Всего десять минут проведено в кофейне, но когда выходишь, то видишь — Батна изменилась. Кончилось утро. Наступил день. Первым на работу вышло солнце. Оно уже не ласкает, но со всей своей африканской добросовестностью накаливает и улицу, и стены, и крыши.

Улицы наполняются людьми, на главном перекрестке города даже появился полицейский. Сейчас он необходим: машины, ослики, пешеходы — все это хаотично двигается, пересекая друг другу путь. Кричат водители и погонщики.

Главная улица Батны — улица Бискры. На ней находятся магазины, недорогие ресторанчики, кофейни. Здесь особенно много народа, покупающего, продающего или просто слоняющегося без дела. Сутолока объяснима и простительна в большом столичном городе, например Каире, но здесь, в провинциальном городке, отстоящем на тысячу километров от Алжира, она удивляет: куда торопиться?