Три лика пламени - страница 12

…Как это — ничего не выходит? Так призовем на помощь Первоосновы[30]!

Сгустившаяся вокруг Сила Огня, Земли и Воздуха мощным потоком текла и текла сквозь хрупкую телесную оболочку — hroa, сплетаясь с моей собственной, поднимающейся откуда-то из недоступных ранее глубин, рассыпаясь ворохом ослепительно белых искр… А я и не пыталась обуздать магическую реку, — раскинув руки, кружилась в ореоле света, упиваясь нежданно обретенной властью над двумя мирами, зримым и незримым[31], ощущая себя равной самим айнурам…

Стальная дверь, запертая на два засова и одно охранное заклинание, дрогнула… Что? Ломать мою дверь?! Не позволю! Вырвавшийся из ладоней слепящий луч наглухо запечатал поддавшуюся, было, конструкцию самым простым способом: расплавив металл, обратив дверь, косяк и часть стены в монолит. До меня смутно донеслась чья-то мысленная ругань… Что, не нравится? А плевать я хотела на незваных гостей!

Странно — это ноги подкосились или землетрясение? Последнее, что мне отчетливо запомнилось: охватившее печь сияние и стремительно обрастающая ледяными узорами стена, с треском взрывающаяся сотней мелких жалящих осколков…

Сначала я ощутила наличие тела — непривычно тяжелого и отвратительно беспомощного. Затем — тягуче-липкую, волнами накатывающуюся боль. Тело лежало на чем-то мягком. Перина? Я дома? Из окружающей темноты доносились приглушенные неразборчивые звуки. Попытавшись открыть глаза, я вдруг с ужасом поняла — не могу, что-то мешает. А если… я… ослепла? Укол тошнотворного страха… Могла бы визжать — завизжала, а так из горла вырвался лишь жалобный писк.

— Глаза в порядке. Теперь, по крайней мере. — Знакомый и родной голос, чуть севший, словно от долгого напряженного разговора. Отец? — Какая же ты все-таки… — Король умолк, предоставив любимой дочери самой додумать, — какая. Что-то подсказывало: думаем мы одинаково.

— Легкомысленная безответственная девчонка? — Сухо предположил второй голос — Аллан? Нет, у наставника совсем иной тембр. Неужели Алдор?

— Вы, как всегда, правы, о, Блистательный… — Ядовито прохрипела я, умышленно назвав лорда Н'лайрэ старым (еще до Падения[32] и Войны Стихий[33]) прозвищем.

— А вы, моя леди, как всегда, страдаете из-за своего достойного сожаления упрямства. — Насмешливо парировал айнур. Отец понимающе вздохнул, поправив сбившееся в ком одеяло. Краем уха я уловила робкое перешептывание. Так, так, не иначе — Индис и мои сестры в полном составе: Иримэ, Финдис и конечно, скромница-разумница Лалвендэ. Чем, интересно, любуетесь?

Невероятным усилием подняв и согнув правую руку, я неосмотрительно рванула с лица пропитанную какой-то пахучей гадостью ткань. По ощущениям — вместе с кожей. Хотелось бы верить, что только по ощущениям. Заботливые сиделки то ли отвлеклись, то ли мстительно решили не перехватывать своевольную длань.

Веки разлеплялись кое-как, но — разлеплялись. Когда пляшущие перед глазами пятна слились, наконец, в устойчивую картину мира, я имела сомнительное удовольствие наблюдать два угрюмых лица в непосредственной близи и еще несколько — в дверях. Там стайкой разноцветных бабочек замерла женская половина семьи, кроме Анайрэ, жены Нолофинвэ, Эарвен и Артанис.

— Зеркало… — Да, таким голоском только впечатлительных девиц пугать: у Эленвэ глаза расширились на пол-лица и влажно заблестели — вот-вот заплачет.

Алдор поманил ближайшее зеркало. Давний подарок Аллана отлепился от стены и величаво проплыл через всю комнату, повергнув моих родственниц в почтительный трепет. М-да, худшего отражения я еще не видывала: лицо и шею покрывала россыпь едва заживших царапин и волдырей, белки глаз розовели сетью лопнувших кровяных жилок, руки замотаны тонким полотном: правая — до локтя, левая — полностью.

— С каких это пор Сила Древних отступает перед парой царапин?

— С недавних, aranel. И, поверьте, немало ее ушло на последствия ваших забав. Настолько немало, что думать о красе лица у меня времени не было.

— Премного сожалею, о, Владыка. И что же доставило вам столько беспокойства?

— Сущие пустяки, моя леди, всего-то истощение fea[34]