Три повести о Бочелене и Корбале Броче - страница 10

Она была облачена в рванье, призрачные руки комкали спутанные веревки, выцветшие полоски шелка - всё, что удерживало ее в мире смертных. Черные дыры глаз на бледном лице сверлили сержанта.

Гульд с внезапным беспокойством понял, что тень готова была напасть со спины. Один толчок, и он мог погибнуть навеки.

Однако тень, вовремя замеченная, осунулась и что-то забормотала себе под нос.

- Нравится погодка? - спросил Гульд, стараясь не дрожать от холода.

- Воздух, - прохрипела тень, - глушит звук и запах. Притупляет чувства. Но незримый танец продолжается.

- Как это?

- В Садках танец воздуха ярок. Мой владыка, мой хозяин, лич из личей, верховный властитель, Тот, Кто Пробудил Всех Слабых после столетий сна и ныне они Переполнены Разумом, итак, мой хозяин послал меня - меня, жалкого раба, скромного знатока общественных пороков, без сомнения, не исчезнувших по сей день... Ну, то есть, я принес его настоятельное предупреждение.

- Предупреждение? Погода управляется колдовством?

- Охотник снует в ночи.

- Знаю, - рыкнул Гульд. - Что еще, - спросил он, не надеясь на осмысленный ответ, - ты о нем знаешь?

- Мой владыка, мой хозяин, лич из личей...

- Твой хозяин, - перервал его Гульд. - Что с ним?

- ... верховный властитель, Тот, Кто...

- Хватит титулов!

- ... Пробудил Всех Слабых после...

- Вызвать эксорциста, Тень?

- Если бы ты не прерывал меня столь грубо, я бы уже закончил! - огрызнулся дух. - Мой владыка не желает оказаться среди преследуемых. Вот.

Гульд ощерился: - Убийца так ужасен? Ладно, ты уже ответил. В данный момент я не могу его остановить, кем бы он ни был. Если он решит запустить хорька в нору твоему хозяину... что же, могу лишь пожелать личу удачи.

- Забавно, - прогудела тень и медленно пропала.

Забавно? Гульд наморщил лоб. Тени в башне на редкость странные даже для теней. Скорбный Молль славен колдунами, гадателями и чтецами, ведунами и внимающими звуку колодцев, провидцами и тому подобными субъектами, но все они мелкая рыбешка. Да никто и не клянется, что Тефт - центр высокой цивилизации. Говорят, на Кореле демон-принц руководит купеческой компанией, а неупокоенных в тамошних болотах не меньше чем москитов. Гульд был рад, что не живет на Кореле.

В следующий час ничего особенного не произошло. Прозвучал и затих четвертый ночной звон. И все же Гульд не удивился, когда вскоре три зыбких огонька с панической торопливостью возникли над темными домами ближайшего квартала. Похоже, Стуль Орфан был прав - сигналы поднялись над районом знати, над пронзенным, бескровным сердцем города.

Гульд отвернулся от парапета и сделал шаг к двери и замер. Касание дождя пронизало дрожью самые кости. Еще миг, и он выругал себя. "Это не кровь. Простая вода, ничего кроме". Яростным рывком он распахнул тяжелую деревянную дверь и быстро нырнул в темноту, направляясь вниз.

Всю дорогу тени завывали по сторонам; Гульд понимал, что в этот раз их леденящие, доносящиеся из камней стоны не призваны отпугивать искателей приключений и воров.

За час до зари Бочелен приказал Эмансипору готовить постель. Второй - Корбал Броч - так и не показался, что совсем не беспокоило Бочелена, проведшего ночь за нанесением знаков и клейм на глыбу сланца. Часы за часами человек склоняется над серым камнем на краю стола. Царапает и пишет, чуть слышно ругаясь и сверяясь с полудюжиной книг в кожаных переплетах (каждая ценой не меньше годового заработка).

Эмапсипор, закончив убирать остатки ужина, страдая от похмелья и смертельной усталости, все это время стирал пыль, бродя по комнате туда-сюда. В дорожном сундуке Бочелена он нашел отличную кольчугу из черненого железа с длинными рукавами и полами до колен, начистил ее маслом и починил проволокой старые повреждения, порванные и помятые колечки. Доспех повидал битвы, а значит, повидал их и его владелец. Однако, сколько Эмансипор не глядел на Бочелена краешком глаза - поверить, что тот был солдатом, не смог. Он писал на сланце, бормоча, скашивая глаза, а иногда и высовывая язык. Типичный писец или алхимик, или волшебник.

Чертовски странный способ провести ночь, решил Эмансипор. Однако любопытство приглушил, сдерживаемый подозрениями, что мужчина поистине практик темных искусств. Тут чем тише, тем лучше.