Три войны России с Украиной - страница 29

К концу января 1918 г. в тяжелейших для своего будущего, кабальных условиях, Украина фактически состоялась как независимое государство.

И в точности так же, как летом 1917 г. с подачи Керенского появился миф о покупке германскими деньгами пацифистской активности большевиков, так и современные «исследователи» охотно муссируют легенду о продажности Рады и Генерального секретариата, чьи представители будто бы под шорох тех же германских марок подписали кабальные условия мирного договора в Бресте. Историческая действительность заключалась в том, что Украина большевизироваться не хотела и всеми силами, даже путем заключения союза с бывшими противниками, пыталась отстоять свою государственность в борьбе с наступавшим большевизмом, чье «хозяйствование» в городе и на селе не сулило ничего хорошего ни экономике, ни гражданам Украины.

В это самое время полный разброд и шатание по поводу перспектив мирного договора наблюдались в стане большевиков: Ленину приходилось отстаивать свою позицию в меньшинстве, Троцкий как нарком иностранных дел и глава делегации в Бресте, следовательно, не располагал однородной позицией своего правительства и вынужден был действовать на свой страх и риск. Именно в этих условиях Троцкий 28 января (10 февраля) объявил, что советская делегация мир не подписывает, но заявляет о том, что Россия в одностороннем порядке выходит из войны, демобилизует войска, и покинул переговоры. Главковерх Крыленко с подачи Троцкого разослал приказ по войскам о демобилизации, так что Ленину пришлось спешно рассылать телеграммы об отмене этого приказа. Но все эти перипетии касались на тот момент больше России, чем украинской делегации в Бресте, у которой и после подписания договора с государствами Четверного союза возникла задача защиты и самого этого договора, и остатков правительства и Малой рады, дислоцировавшихся в Житомире.

Тем временем войска Антонова-Овсеенко заняли Киев и оккупировали значительную часть территории Украины – при широкой поддержке городского пролетариата и сельской бедноты, а именно на эти категории населения небезосновательно рассчитывали большевики. И в то время, как Рада и правительство вынужденно переезжали с места на место (из Житомира в Коростень, оттуда – в Сарны), члены украинской делегации Севрюк и Левицкий переместились в Вену – для обсуждения условий оказания помощи Украине в защите от большевиков. И помощь эта не заставила себя долго ждать: Германия известила Совнарком о возобновлении военных действий с 18 февраля[91]. Однако произошло это не столько потому, что к Германии за помощью обратилась Украина, а прежде всего из-за объявленного Троцким одностороннего мира.

Разумеется, у Германии были свои далеко идущие интересы на огромном пространстве бывшей Российской империи, включая Украину: самостоятельная, но ослабленная Украина была нужна немцам и австриякам как аргумент в противостоянии с большевистской Россией. Но так же верно и то, что к возобновлению войны Германию подтолкнули сами Советы, чьи настойчивые попытки оккупации Украины свидетельствовали о твердом намерении Петрограда лишить Киев даже мысли об оформлении государственности: большевистской России была нужна только большевизированная Украина, на меньшее Ленин и Троцкий (а также Сталин в качестве наркома по делам национальностей) не были согласны. И все предварительные разговоры о возможности признания «самостийности» Украины подразумевали именно это условие. Политический расчет большевиков заключался в том, что когда Украина большевизируется в той же степени, как сама Россия (и любые другие части бывшей империи), необходимость в оформлении государственности сама собой автоматически отпадет: странам правящего пролетариата будет совершенно незачем отделяться друг от друга. Поэтому можно сколько угодно упрекать Германию и Австро-Венгрию в нечистой игре в пользу украинской независимости, но столь же справедливыми в этом смысле будут и упреки в адрес большевистского Совнаркома.

Расчет большевиков заключался в том, что когда Украина большевизируется в той же степени, что и сама Россия, необходимость в оформлении государственности отпадет.