Три жизни Юрия Байды - страница 28

Видя, что слова его произвели впечатление, Купчак хитровато усмехнулся и стал расспрашивать про Рачихину Буду, много ли знакомых, друзей. Афанасьев отвечал бегло и сжато. На вопрос, что представляет собой Агния Данилкова, пожал плечами:

— Учились когда-то в одной школе, теперь она работает телефонисткой.

— Откуда вам известно?

Афанасьев рассказал, что встречался с матерью и с соседом Байдой, от них и узнал. Купчак нахмурился.

— Вот кто ваш сосед!

— А что? За ним что-то водится?

— М-м-м… а он не говорил вам, кого немцы в вашем селе поставили старостой?

— Я не спрашивал.

— Дядя. Байды, Куприян Темнюк, и есть староста.

По лицу Афанасьева пошли пунцовые пятна. Потер мочку уха, сказал хмуро:

— Байда с моей матерью принес нам в лес продуктов и просился со мной.

Купчак пожал плечами, вздохнул:

— Может быть, сама судьба привела вас в родные края, чтобы спасти от гибели мать. Думайте, лейтенант!

Вечером на пустыре за домами состоялось строевое собрание. Афанасьев изложил обстановку, которая в основном и так всем была известна. Потом говорил Купчак. Он правильно уловил настроение десантников и понимал опасения Афанасьева за будущее группы. Настоящий командир всегда стремится к определенной самостоятельности, оберегает традиции, порядки. Так было, так и будет. Купчак сказал:

— Дела, товарищи, неблестящи и у вас, и в партизанском отряде, который я представляю. О ваших трудностях рассказал лейтенант, а у нас беда в том, что базу, заложенную нами в лесу, кто-то выдал фашистам. Мы остались без оружия, без снаряжения и продовольствия. Это усложняет и затягивает комплектование отряда. Нами за короткое время принят ряд срочных мер, раздобыли немного оружия, есть мука, скот. Плохо с боеприпасами, со взрывчаткой, но самое плохое — это отсутствие специалистов по военному делу. Просто, товарищи, крах! А у вас есть достаточный боевой опыт, профессиональная подготовка. Вы могли бы стать боевым ядром отряда, у вас бы учились другие. Я советую вам присоединиться к отряду на правах отдельного подразделения во главе со своим командиром.

Купчак заметил, как во время его речи на лицах десантников проскальзывали скептические ухмылки.

— А чем гарантируется ваше обещание? — спросил Афанасьев, глядя в землю.

Купчак немного подумал, сказал твердо:

— Моим словом коммуниста.

Собрание разноголосо шумело. Химинструктор Варухин ворчал:

— Это, знаете, начинает быть похожим на концерт шарманки с симфоническим оркестром, если не хуже… Лично мне здесь делать нечего. Какая у вас тут химия?

— Тебе все не так, все не по тебе, — отозвался Максим Костылев.

— Не дойдем мы до своих без помощи.

— Жди персональный самолет!

— Да будет вам! Помолчите!

Спорили недолго. Ясно было всем: где ни воевать, а надо воевать. Добраться до фронта шансов мало, распустить группу — преступно. Тем более что десантники специально подготовлены для действий на занятой противником территории в отрыве от своей базы.

— Значит, заметано! — повеселев, сказал Купчак. — А теперь к делу. В дальнейшем вам придется вести пешую разведку, а добудете лошадей — конную. Что такое знание местности для разведчика?

— Альфа и омега, — ответил Максим с важностью.

Довольный Купчак улыбнулся.

— Правильно, молодец! Значит, сегодня отдыхать, а завтра небольшое задание: надо поймать одного лесника-предателя.

Приказ десантники выслушали стоя, как это бывало в недалеком прошлом, когда они с парашютами за спиной стояли на территории аэродрома и слушали своих командиров. Собрание кончилось. В силу вступала железная воинская дисциплина, начиналась неведомая партизанская жизнь.

Предателя-лесника пошли ловить трое во главе с Максимом. Он был вооружен автоматом. У Якова Чунаева за спиной мешок, в мешке три кругляша — милые сердцу противотанковые мины. «Возьмите и поставьте по своему усмотрению», — сказал Купчак, вручая мины. У Платона Музгина на шее — трофейный «шмайсер». Двинулись лесом напрямик. Было тихо и по-осеннему прохладно. Разведчики шли по увалу, где деревья повыше. Справа внизу изгибалась глубокая промоина, она то расширялась, то переходила в узкую расщелину. Постепенно увал сошел на нет, впереди виднелась мокрая, заросшая лозняком впадина.