Тридцатая застава - страница 8

— След в нашу сторону точно обнаружен, товарищ комиссар. А вот и предупреждение… — Кольцов передал Шумилову странное письмо.

— Интересно знать, кто этот таинственный «пшиятель». И можно ли ему верить? — задумчиво проговорил комиссар, прочитав записку. — Десять часов — это по нашему времени около двадцати четырех. На лыжах нарушитель мог далеко забраться… — Увидев старшину, укоризненно покачал головой. — Как же это могло случиться, Алексей Федорович, а? Ну, ничего не поделаешь… Немедленно кормите людей, и будем продолжать поиск. Да и меня не забудьте. А вы, старший лейтенант, свяжитесь с маневренной группой, что там у них? Может, нарушитель уже задержан…

Поиски маневренной группы ничего не дали.

Тревога на тридцатой заставе продолжалась.

Если бы все, о чем будет повествоваться ниже, было известно пограничникам, совершенно по-иному развиваюсь бы события на заставе. Но в том и заключается главная сложность пограничной службы, что очень трудно, а зачастую и невозможно предвидеть замыслы сопредельной стороны.

Потребовались годы, чтобы разгадать и понять скрытые пружины тайных происков немецкой разведки, которые так или иначе отразились на судьбах героев повести. Многое удалось выяснить после освобождения Западной Украины, а кое-что стало известно только в начале войны, после нападения гитлеровцев на нашу страну.

Местечко Ольховое, как к большинство поселений Западной Украины, ютилось в долине. Среди крестьянских крытых соломой хат кое-где виднелись черепичные крыши домиков разного ремесленного люда, обедневших шляхтичей, мелких торговцев. Покосившиеся от старости хаты хмуро посматривали подслеповатыми окнами на белый двухэтажный дом помещика Фишера, расположившийся на возвышенности у левого берега Днестра. За Днестром — Румыния. Километрах в двадцати, за Збручем, — другая страна, особенно ненавистная Леопольду Фишеру: оттуда, из России, проникают всякие «бредовые идеи», как говорит его сосед пан Кравецкий, большая часть имения которого так и осталась на той стороне Збруча. Сам Фишер тоже пострадал от большевиков: добрая половина его леса оказалась у Советов. А тут как раз приехал гость из Берлина, племянник известных владельцев химических заводов. Карл Шмитц интересуется лесом. У него, говорят, солидная мебельная фабрика. Вот и пригодился бы тот лес…

Деловой разговор отложили на завтра. Оно и понятно: гость устал с дороги, подымется поздно. К тому времени надо все обдумать.

Но хозяин ошибался. Только посерело в окнах, как гость уже был на ногах и усердствовал над выполнением гимнастических упражнений. Четкая военная выправка гостя больше напоминала офицера вермахта, нежели торгового агента или фабриканта. Правда, небольшая мебельная фабрика у Карла Шмитца была, и он скрупулезно следил за ее работой. Но сейчас его мысли далеки от хозяйственных забот. О подлинной цели приезда в Ольховое знали лишь шефы из абвера[1].

Официально переброска его из Италии в этот медвежий угол считалась среди разведчиков повышением — лестно работать на самом ответственном участке и сознавать, что прокладываешь пути к осуществлению великих планов фюрера.

Однако Шмитц воспринял это новое назначение без особой радости: не по душе ему было то новое направление в деятельности абвера, о котором столько говорил полковник Штольце при последней встрече. По договоренности между Польшей и райхом до сих пор обе стороны лишь в высших сферах координировали разведывательную работу против Советского Союза, а теперь предлагалось установить личные контакты с польскими разведчиками. А он, чистокровный ариец, терпеть не мог поляков и, откровенно говоря, не доверял им. К тому же Шмитц хорошо знал, какая судьба готовится этим новым «друзьям» в недалеком будущем. Но абвер не считается с личными симпатиями и антипатиями своих сотрудников. Придется надевать маску доброжелательности, одновременно готовя удар в спину.

С такими мыслями Шмитц спустился на первый этаж, где хозяева уже ждали его к завтраку.

— Доброе утро, герр Шмитц! Как отдыхали? А мы вот вспоминаем наше знакомство в Италии… — радушно встретил его хозяин, приглашая к завтраку.