Тридцатилетняя война. Величайшие битвы за господство в средневековой Европе. 1618—1648 - страница 19

Это интеллектуальное бесплодие имело под собой и другую, более глубокую причину, нежели то, что все силы народа поглощал религиозный конфликт. Начали исчезать сами условия, в которых складывалось величие Германии. Ее культура опиралась на города, но города пришли в упадок. Ненадежность транспорта в политически нестабильной стране и сокращение итальянской торговли губительно сказались на немецкой коммерции. Кроме того, в ее денежном обращении царил полный хаос; не было эффективной центральной власти, которая бы контролировала выпуск денег бесчисленными монетными дворами; и князья, и города, и прелаты наживались на чеканке монет, как хотели. Саксонская династия распоряжалась сорока пятью монетными дворами, герцоги Браунншвейгские – четырьмя десятками; в Силезии их было восемнадцать, в Нижнерейнском округе – шестьдесят семь.

Между тем кредитоспособность Германии упала, а из-за рискованных спекуляций один за другим терпели крах крупные банковские дома. Фирма Манлиха в Аугсбурге разорилась еще в 1573 году, а фирма Хауга – год спустя; более крупное предприятие Вельзеров обвалилось в 1614 году, и всемирно известные Фуггеры не сумели пережить бури и вскоре объявили о закрытии, потеряв в общей сложности больше 8 миллионов гульденов.

Все это время шведская, голландская и датская конкуренция душила Ганзейский союз, и во всей Германии только Гамбург и Франкфурт-на-Майне показывали признаки стабильности и растущего процветания.

В сельском хозяйстве упадок проявился даже хуже, чем в городах. После крестьянской войны взаимные страхи между крестьянами и землевладельцами полностью сменили собой прежние отношения взаимных обязательств. Землевладельцы использовали любую возможностью для упрочения своей власти, и крепостной гнет либо ничуть не ослаб, либо даже усилился. Секуляризация церковных земель на севере Германии добавила причин для недовольства, поскольку крестьяне – хотя давно уже протестанты – не были столь же привязаны к сеньору-мирянину, как прежде к епископам и аббатам. Мелкий свободный землевладелец из класса «рыцарей» не отличался высокой нравственностью; как правило, это были ленивые, безответственные и взыскательные хозяева. Пристрастие аристократов к охоте заставляло тщательно охранять опасную дичь, наносившую вред хозяйствам, и крестьяне были вынуждены даром обслуживать охотничьи кампании своего хозяина, которые порой опустошали целые поля.

Нищета, политические беспорядки, религиозные распри, конфликт интересов и личная зависть – все это угрожало в любой момент вспыхнуть войной. А в огне не было недостатка.

В 1608 году столкновение между католиками и протестантами в Донауверте, вольном городе на Дунае, несколько месяцев держало империю на грани катастрофы. Надворный совет с одобрения императора лишил Донауверт прав и вернул католикам тамошнюю церковь, неправомерно захваченную протестантами. Протестантская Германия встретила этот указ бурей возмущения, и, если бы у нее нашелся вождь, могла бы начаться война. Однако межпартийные ссоры затушили костер, ибо города не желали объединяться с князьями, а лютеране – с кальвинистами.

В 1609 году восстание в Чехии вынудило императора гарантировать в стране свободу вероисповедания, но, не считая некоторого ослабления императорского авторитета, инцидент не привел ни к каким заметным последствиям.

В 1610 году смерть герцога Клеве-Йюлиха, не оставившего наследников, вызвала третий и самый опасный кризис. Его земли – Йюлих (Юлих), Клеве, Марк, Берг и Равенсберг – были разбросаны по Рейну от голландской границы до Кёльна и могли служить важным военным плацдармом как для Габсбургов, так и для их противников. Двое претендентов, оба протестанты, заявили о своих правах, и император тотчас же ввел в регион войска в ожидании того, чем решится дело. Это было самое меньшее, что мог сделать император для того, чтобы предотвратить серьезное столкновение между соперниками, но протестантские князья увидели в его действиях попытку захватить земли для собственной династии, а французский король Генрих IV усмотрел в них козни испанского короля Филиппа III, который стремился обеспечить себе этот важный район для операций против голландцев. Генрих IV не колебался; действуя вместе с германскими союзниками, он стал готовиться к вторжению, и лишь его случайное убийство предотвратило европейскую войну. Когда у конфликта не стало вождя, он перешел в затяжные переговоры, пока один из претендентов не попытался решить проблему переходом в католичество. Его соперник, курфюрст Бранденбургский, в надежде заручиться поддержкой крайней протестантской партии обратился в кальвинизм, но из-за этого шага у него возникло столько личных затруднений, что в конце концов ему пришлось согласиться на временное урегулирование вопроса, по которому Йюлих и Берг отошли к его сопернику, а ему остались только Клеве, Марк и Равенсберг.