Трикветр [СИ] - страница 7

— Рей Морас, Вы крайне утомлены. Вы свободны. После обеда я жду вас со всеми посвященными в тонкости моего лечения здесь. Возможно, у меня будет, чем Вас утешить.

Морас понимал, что разговор с главой службы внутренней безопасности крафства будет у меня с глазу на глаз. Робер был суперпрофессионалом своего дела. Неподкупный и преданный интересам государства и букве закона. Умеющий спрашивать, слушать и наблюдать. И делать выводы. Жесткий на грани жестокости с преступниками. Чувствующий любую ложь и нетерпимый к ней.

И перед таким человеком я сейчас должна пройти фейсконтроль и не облажаться. Спокойно, Ленок, прорвемся, не такие проверочки в своей конторе выдерживала. Соберись.

— Доброе утро, крея Ллиррия. Рад видеть Вас живой и здоровой. Не рано ли вы поднялись?

— А утро действительно доброе? Или Вы решили начать разговор строго по этикету? И да, я тоже рада, что удалось выжить. Хотелось бы знать — это заслуга только придворного лекаря или и Ваше ведомство приложило к этому руку?

— Приятно видеть, что удар не сломил Ваш дух. Вы так же язвительны. Что бы Вы хотели услышать от меня? Не могу надолго задерживаться. Не всех заговорщиков удалось разговорить. Казни уже назначены, а вина многих еще не установлена.

— Так все-таки имел место заговор? Как получилось, что он вообще имел место быть? Что с основными заговорщиками? Их имена уже известны?

— Крея Ллиррия, давно ли Вам стали интересны интриги против Вас? Помниться Вы считали, что для их разоблачения существуют специально обученные люди, которые должны заботиться, чтобы козни заговорщиков были придушены в зародыше.

— С тех самых, когда меня хорошо приложило этими кознями. И не нужно меня цитировать. Я и сейчас считаю так же. Не забывайтесь, рей Робер. Я еще могу пока списать Ваше ехидство на загруженность работой и усталость. Но считаю, что должна быть в курсе того, что коснулось непосредственно меня, из первых уст, а не из дворцовых сплетен.

— Прошу прощения, крея. Я действительно восьмые сутки практически без сна. Сведения приходится собирать по крупицам. Большинство вовлеченных в заговор под заклятьем неразглашения. Несколько человек угробили, пока получили ключ. Еще двое предпочли смерть после того, как мы сняли заклятье и получили от них нужные признания, фанатики.

— Я бы хотела увидеть списки погибших, с указанием причины и даты смерти.

— Я предвидел этот вопрос. Они готовы. — Робер выложил бумаги на стол. — И еще. Заклятье было жестким. Хоронить некого. Основные руководители и исполнители просто осыпались пеплом.

— Что с руководителями?

— Заговор был раскрыт до нападения. Мы успели наложить силовые щиты на Вас с системой возврата. И щиты на креев. Предполагалось, что удар нанесут Вам. Не учли нестандартность мышления организаторов. Удар был нанесен по креям, когда щит заканчивали плести. Незаконченный щит не выдержал. Ваш не был рассчитан на откат смерти супругов, но возврат отразил большую часть отката. Приложило организаторов и основных исполнителей. Это Ваша сестра, ее духовник, ректор Академии и трое магов. Поэтому среди арестованных много студентов и преподавателей. Возможно большинство из них — мелкие сошки, используемые втемную. Но на доказательство их невиновности у меня не хватает времени. А доказательство вины — «незримая нить», а под нее попадают все, кто касался конверта при передаче письма от организатора исполнителю и даже не знал, есть ли письмо в конверте или это пустышка, или общался с организаторами. Хранители, это же совсем дети. Они даже вспомнить не могут, где и как их использовали. Заклятье развеется только по истечении трех дней, а казнь уже через два. — Никогда не видела Робера таким беспомощным. Уставшим да. Неуверенным было. Но не беспомощным.

Как же вовремя я со своим Вето.

— Рин Грив, Указ готов? — секретарь удивленно вытаращился на вышедшую из кабинета меня. Ну да. Это не в моем стиле. Но быстрее и в стиле работы из моего земного опыта.

— Да, крея, только что закончил.

— Давай. Займись графиком на сегодня. Включи в него встречу с теми, кто вернул меня из-за грани, хочу с ними побеседовать в благодарность. После обеда сразу, здесь в кабинете.