Трилистник. Приют [СИ] - страница 20

— Надо решать, что с тобой делать, — Карлус вздохнул и прислонился бедром к столу. — Хм…

— А можно мне как-то в вашем мире остаться? — Дейдара включил святую невинность и состроил умоляющий взгляд. Этот трюк он очень не любил, но на взрослых обычно работало. — Я же принадлежу к нему — теперь я знаю, да!..

— С этим всё сложно, — Карлус невесело усмехнулся. — С одиннадцати лет ты уж точно станешь частью магического мира, а вот до той поры… — он замолчал и задумался.

Повесив голову, Дейдара уставился в чай. Хорошо, что маленький перочинный нож всё ещё при нём — свою память подрывник будет оборонять до последнего.

— Вот что, — сказал вдруг Карлус после нескольких минут молчания. — По крайней мере сегодня переночуешь у меня — негоже тебя здесь держать, неподходящее для ребёнка место. А там посмотрим, что будем делать.

— Спасибо, — вполне искренне поблагодарил Дейдара.

— Ну, ты же помог мне, разбойник, — Карлус устало улыбнулся и потрепал его по волосам. — И где только так ножи научился метать?

— Кушать захотите — и не такому научитесь, — предпочёл отшутиться Дейдара. Тяжёлая ладонь мужчины всё ещё покоилась на его голове.

— И ты не переживаешь из-за того, что ранил того человека?

— Я… — Дейдара потупился. — Либо я его, либо он меня, мм. Я знаю только, как выживать, сэр.

— Вот оно что… — проговорил Карлус и убрал руку. Достав палочку — подрывник моментально напрягся, — он коснулся её кончиком сломанного пера. То засветилось синим, но сияние быстро погасло. После этого Карлус протянул перо Дейдаре. — Возьмись и не бойся. Сейчас мы переместимся ко мне домой.

— Я не боюсь, — брякнул Дейдара и быстро взялся за перо. Прежде чем мир закружился, Карлус Поттер снова устало улыбнулся подрывнику.

Ранним утром открыв глаза, Дейдара долго не мог понять, почему же ему так хорошо. Впрочем, ответ нашёлся через какое-то время: потому что спать на столь удобной кровати ему не приходилось уже с десяток лет.

Когда Карлус Поттер накануне ночью доставил его в свой дом, Дейдару почти мгновенно уложили спать — об этом позаботилась хозяйка дома, женщина с надменным лицом с фотографии, виденной подрывником в кабинете мракоборца. Едва передав Дейдару и вкратце объяснив ситуацию, Карлус вернулся на службу, предоставив гостя жене. Женщину звали Дорея, и мила она была почти так же, как Пейн: морда кирпичом и командный тон. Симпатией к ней Дейдара не проникся, но позволил отвести себя вначале в ванную, а после в комнату на втором этаже, судя по всему, принадлежавшую мальчишке со снимка — их сыну. Единственное проявление эмоций у неё приключилось, когда во время переодеваний она заметила синяки на теле Дейдары, оставшиеся после тренировок контроля чакры. Побледнев и охнув, Дорея быстро махнула палочкой — в руку к ней прилетела баночка, как оказалось, с мазью, которую женщина, несмотря на слабый протест самостоятельного подрывника, аккуратно втёрла в его ссадины и ушибы. Дейдара заворожённо наблюдал, как те рассосались буквально за минуту.

Утро занималось, и с кухни потянуло приятным ароматом домашней готовки. Улыбнувшись себе под нос, Дейдара выполз из-под одеяла и стал тихо спускаться на кухню. По пути он застрял ненадолго перед стеной на лестнице, увешанной движущимися фотографиями. На них были изображены Карлус и Дорея в разном возрасте, их сын, пара с ребёнком, виденная Дейдарой ранее, другие люди и дети. Не удержавшись, Дейдара потыкал в один из снимков пальцем — люди на нём бросились врассыпную и погрозили кулачками. Дейдара усмехнулся.

— Что ты делаешь? — прозвучал прохладный голос.

— У вас забавные снимки, мм, — ответил Дейдара, преодолевая последние ступени и останавливаясь перед женщиной. Что характерно, Дейдара не почувствовал аромата готовки; от Дореи пахло чем-то дорогим и тяжёлым. — Простите, мэм, не удержался.

— Вам стоило бы следить за руками в чужом доме, молодой человек, — сообщила Дорея и позвала его за собой на кухню.

За её спиной скорчив недовольную мину, Дейдара последовал. Выказывать негодование ей в лицо он не станет — ещё памятна перспектива пасть жертвой чистки памяти. Карлусу эта идея явно не нравится; так что лучше не ссориться с ним и его женой — единственными, походу, людьми, которых хоть немного парит его судьба.