Трипланетие. Первый Ленсмен - страница 10

Но сейчас! К чему мы пришли сейчас! Партии и группировки повсюду — и даже древняя Атлантида заражена этим безумием! Все страны буквально разрываются на части из-за внутренних конфликтов и раздоров. Но это еще не все, далеко не все! Югар завидует богатству Южных Островов, которые завидуют мощи Майя, те, в свою очередь, — Банту, Банту — Екопту, Екопт — Норхейму, а Норхейм — Югару. Порочный круг, полный ненависти и зла! Каждый боится, что его сосед захватит весь мир и, как следствие этого страха, быстро распространяется беспочвенное утверждение, что Атлантида сама собирается превратить остальные государства в данников, а их население — рабов.

Таково, по моему мнению, сегодняшнее состояние мира. И мы не можем использовать силу для решения споров, ибо рамки демократии не позволяют принимать жестких мер. А посему — вот мое предложение: всемерно ускорить подписание всех соглашений и мирных договоров, над которыми мы сейчас работаем. Подчеркиваю: максимально ускорить все наши действия в области внешней политики, — фарос глубоко вздохнул и повернулся к соседу справа:

— А сейчас заслушаем Клето.

— Я согласен с вашей оценкой событий, досточтимый фарос, — политик склонил лысеющую голову. — Однако лично я считаю, что основной причиной всех бед является возникновение большого числа партий, состоящих из экстремистов и сумасшедших. Связь их с атомной бомбой очевидна; теперь любой придурок, заполучивший эту игрушку, считает себя вправе угрожать всему миру. К сожалению, в некоторых странах у власти стоят именно такие личности, и мои рекомендации вытекают прямо из вашего доклада; надо любой ценой повлиять на избирателей Югара и настоять на быстрейшем подписании договора о контроле над ядерным оружием. У меня все.

— У вас есть письменный текст доклада? — вежливо осведомился познаватель.

— Да, конечно, коллега… прошу вас…

Взяв пергамент, Таломонидес подошел к странному ребристому прибору в углу кабинета; его пальцы быстро забегали по клавишам.

— Теперь слова правителю Филамону, — объявил фарос.

— Насколько я понимаю — как, впрочем, и любой разумный человек, — огромная глыба плоти, состоявшая из множества складок и морщин пришла в движение, навалившись на стол, — основным вкладом атомной энергии в затопивший нас хаос является полная деморализация труда. Выпуск продукции увеличивается, ее стоимость уменьшается. Пытаясь нагреть руки, наши руководители надели жесточайшую узду на производство и теперь удивляются, что начала падать производительность, а цены подскочили до небес. Одновременно уменьшаются доходы страны. Выход один: труд должен подчиняться разумным законам. Эти бездельники… эти…

— Я протестую! — тонкий голосок бледного и низкорослого правителя Марконеса, главы департамента труда, заглушил бас Филамона. — Во всем случившемся виноваты промышленники, владельцы заводов! Их жадность, ненасытность…

— Минуту! — Арипонидес резко постучал по столу. — Наше время представляет сейчас исключительную ценность, и нельзя тратить его на перебранки! Стыдитесь! Вы оба носите голубые туники и требуете к себе уважения, но ведете себя, как простые торговцы! Думаю, вам уже нечего добавить?

Оба правителя снова попросили слова, но недовольное сопение стратега заставило их примолкнуть; мало кто рисковал сердить Артоменеса. Передав свои доклады Таломонидесу, они приготовились слушать.

— Вам слово, стратег, — Артоменес мягко улыбнулся. — Начинайте, друг мой.

— Вы, фарос, уже сообщили, что нас обвиняют в имперских поползновениях… — стратег скрестил на груди мощные руки. — Конечно, причиной этих подозрений является наша оборонная программа, за осуществление которой я отвечаю. Надо быть слепцом, чтобы этого не заметить, и упрямцем, чтобы не признать… а я — ни тот, и ни другой! Но скажите, что я могу сделать? От атомной бомбы нет защиты, а бомб у каждого потенциального противника становится все больше и больше. Неужели я должен оставить Атлантиду беззубой среди оскаливших пасти врагов? — Стратег вызывающе оглядел собравшихся.

— Положим, Артоменес, мы не меньше вашего любим Атлантиду, и никто не собирается вас критиковать, — спокойно произнес фарос. — Мы бы хотели услышать ваше мнение, что делать.