Триста пятидесятый год – перезагрузка - страница 8

А вообще надо натурализоваться. И желательно в местечке потеплее. Подскафандовый комбинезон — вещь достаточно универсальная, но всё же больше заточена на борьбу с перегревом, а не на теплоизоляцию. А идти к теплу значит — вниз по реке. Желательно без песен и с оглядкой, ибо в Альпах — неспокойные времена. В Империи — целых три императора, и император германских болот Константин Второй, в настоящий момент идёт войной на императора Рима по имени Констанс, "прославленного" плотской любовью к молоденьким мускулистым варварам. Недовольством армии и отсутствием верных частей уже скоро воспользуется римский офицер Магнентиус, и менее чем через месяц Констанса зарежут прямо в храме. Наведение порядка в империи займет пять лет. И беспорядки планировалось не просто предотвратить. А возглавить. Мечты, мечты.

Я полез по камушкам вниз по течению. Сначала было трудно, но я приноровился. Нашлось что-то вроде естественной тропинки, с камушками как раз на дистанцию шага, и удобно застрявшими между валунами бревнышками. Парами бревнышек. Ой. А вот два ствола вместе — уже мостик. Похоже, местные всё же наведываются вверх по речке. Уж не за теми ли зелеными корешками?

В таких ситуациях полагается говорить "Я удвоил осторожность". Только как? В местной лиственно-хвойной мешанине дальше пятидесяти метров не видно ни фига даже по руслу. Слишком много вечнозеленых переростков со стволами за метр в диаметре. Журчание воды заглушает звуки. Тут как ни осторожничай, обнаружишь аборигенов только на дистанции разговора без повышения голоса. Ну уж точно в радиусе действия даже слабеньких охотничьих луков. Мелькнула мысль забраться повыше, и идти параллельно речке. Но я мысленно смерил склон, сравнил со своими силами, оценил скользкость хвои после тумана — и похоронил идею в зародыше.

Впрочем, уже через полчаса подозрения по поводу аборигенов переросли в уверенность. Потому что я выбрался на выровненную площадку над рекой, а на ней — огород. Впрочем, не слишком ухоженный. Скорее, даже заброшенный. На единственной грядке — сплошной ковёр сорняков, среди которых местами торчат… недозрелые капустные кочаны. Пригляделся внимательней. Нет, не капуста, но что-то аналогичное. Широкие листья одной розеткой, толстые белые черешки. Я выдернул одну розетку, надкусил. По вкусу — больше похоже на шпинат. Но самый большой приз — чуть дальше. Апельсиновое дерево! Апельсины какие-то мелкие, всего пару сантиметров размером. Ну, здесь и сейчас — даже банальная селекция по признакам будет высоким искусством. Я сорвал шесть розеток с краю, засунул подмышку, и добавил десятка три мини-апельсинов в набедренный карман. Первый настоящий завтрак на Земле!

Отойдя на сотню метров в лес, я принялся за обустройство базы. Лазерная зажигалка имеется, благо батарею удалось чуть зарядить на огороде. Жалко, что она не сопрягается с комбинезоном. Батарея одежды куда мощнее, пусть в ней и заряда на донышке после плескания в холодной речке. Так что костёр я запалил за минуту, сухих веток и псевдо-хвои вокруг было просто навалом. Как здесь только обходится без лесных пожаров? Вроде бы в Италии должен быть длительный сухой сезон?

Апельсины оказались кислыми, как витаминный концентрат. Подозреваю, местные их и потребляли только ради витаминов, ради калорий есть такой экстрим будет ближе к самоубийству, чем к мазохизму.

А вот с шпинато-капустой пришлось помучиться. В наличии — ничего огнеупорного для готовки. Я поковырял палкой землю, и попробовал слепить керамическую миску из слоя, что немного напоминал глину. И та благополучно развалилась, как только сунул её в огонь. Тут без совета с местными не обойтись. Но, пытаясь добыть глину, я наткнулся на настоящий клад. Личинки насекомых, и толстенные, размером с палец! Единственное, что настораживает — зеленый цвет, как у корней эндемичного хрена. Лежат себе, прицепившись к корешкам. Проткнуть острым обломком ветки, подержать над огнём, и готов кусочек мяса! А шпинато-капусту я порвал на отдельные листочки и повялил, укладывая между камнями, нагретыми в костре. Как и ожидалось, сок стёк, а листья стали чуть слаще. Роскошная трапеза для пережившего Третью Мировую.