Триумф Акорны - страница 5

Он поднял руку и снова посмотрел на приборчик, надетый как браслет на запястье, затем сказал:

— О да. Ты об этом. Ну, я оставил для тебя послание на Макахомии, но это было до решающего прыжка. Я ценю все твои хлопоты, Кхорнья, но со мной все было в порядке, правда. Нам с Грималкином просто пришлось ждать подходящего момента, и я писал тебе об этом в той записке, по-моему.

Ари явно не понимал, почему она так расстроилась, может быть, потому, что Акорна и сама этого не понимала. Она сознавала, что если бы кто-нибудь предложил ей избавить Ари от пыток, а его брату Ларье сохранить жизнь, и все это ценой воспоминаний Ари об их любви, она бы с готовностью согласилась. Даже ухватилась бы обеими руками за такую возможность. Но… с ней не посоветовались. А эти воспоминания были главной частью ее жизни. Теперь, глядя в красивые, но равнодушные глаза Ари, она воспринимала эти драгоценные воспоминания как часть какого-то сна или фильма, который когда-то видела. Или так, словно их совместная жизнь и чувства — самое прекрасное в ее жизни — не существовали в реальности.

Она чувствовала себя брошенной.

Она понимала, что эти чувства не совсем логичны и разумны. Ей следовало радоваться, что Ари снова цел. Ей следовало быть в восторге от того, что его больше не мучают воспоминания о том, что сделали с ним кхлеви. Ей следовало восхищаться тем, что он спас своего брата: смерть Ларье наполняла его сердце сокрушительным чувством вины. Но то, как он это сделал, заставляло почувствовать, что она ничего не значит в его жизни. И что еще хуже, возникало впечатление, что где-то в своих путешествиях по времени тот Ари, которого она знала и любила, растаял и его место занял этот равнодушный незнакомец. И даже еще хуже, ее собственный Ари участвовал в уничтожении того человека, которым он был прежде. Он допустил, чтобы их любовь исчезла из его мыслей и сердца.

Кхорнья для него стала чужой. А этот Ари стал совсем чужим для нее.

Мати, очевидно, воспринимала все это гораздо спокойнее Акорны. Но Ари был всего лишь старшим братом Мати, а не спутником жизни. И теперь, когда этот второй брат Мати вернулся, она могла познакомиться с ним. Мати родилась после того, как Ари и Ларье остались на Вилиньяре, где Ларье умер от голода, лежа раненым в пещере, а Ари захватили и подвергли пыткам кхлеви. Единственной родственницей Мати, пока она росла, была прародительница Надина, которая героически погибла во время нападения кхлеви на Вилиньяр. После того как Ари был спасен, они с Мати помогли спасти родителей, а теперь получили обратно и второго брата. Семья Мати наконец стала полной, поэтому, конечно, она радовалась. Мати любила Ари, разумеется, но она, естественно, не знала его так, как раньше Акорна.

А для Акорны встреча с этим новым Ари была слишком большим потрясением. Акорна действительно перевернула горы, и океаны, и реки времени, чтобы найти любимого. А теперь, когда он вернулся, он забыл все, что их объединяло. Ари смотрел на нее так, словно она была всего лишь случайной знакомой, встреченной на вечеринке, а не любовью всей его жизни. Акорна не в состоянии была это вынести.

Она пробормотала какие-то извинения и вернулась тем же путем, каким пришла. Ари даже не позвал ее обратно, он заговорил с Мати, словно не произошло ничего необычного. Акорна миновала комнату с машиной времени и пошла дальше по коридору к пещере, которая соединяла покинутый подземный город Кубиликхан с поверхностью.

Ей необходимо было с кем-нибудь поговорить, предпочтительно с тем, кто не умеет читать мысли, так как ее мыслями в данный момент нельзя было делиться ни с кем. Она пожалела, что с ней нет Надари Кандо. Акорне необходимо было поговорить с тем, кто смог бы понять, что она чувствует. Надари так много повидала и столько всего совершила, что ее уже ничто не удивляло и не шокировало. И она не из тех, кто укоризненно прищелкнет языком, столкнувшись с выражением отрицательных эмоций. Когда у Надари возникали отрицательные эмоции, тому, кто причинил ей боль, обычно приходилось или разделить эту боль с ней, или, что происходило чаще, погибнуть.