Трое храбрых, пятеро справедливых - страница 37

— Об этом не тревожьтесь. Я все устрою.

Ночью, следует вам знать, императору приснился феникс с выщипанными перьями, феникс посмотрел на императора и трижды жалобно прокричал. Император пробудился с каким-то недобрым предчувствием. А в пятую стражу ему сообщили о болезни императрицы Лю.

Он тотчас же отправился ее проведать, тихонько, чтобы не потревожить больную, вошел в спальню и к своему великому удивлению услышал, как императрица бормочет:

— Ах, Коу-чжу, Коу-чжу, отчего ты такая бессовестная?

Сын Неба послал за лекарем, сказал императрице несколько слов в утешение и удалился. Навстречу ему попался распорядитель из дворца Южной чистоты. Распорядитель опустился на колени и доложил:

— Государь, нынче ночью опасно заболела императрица Ди.

Сообщение показалось императору несколько странным, тем не менее он отправился проведать больную.

Дворец Южной чистоты казался вымершим — нигде ни единой служанки. Парчовый полог над кроватью был поднят, императрица лежала лицом к стене. Жэнь-цзун осведомился о ее здоровье.

Тут императрица неожиданно повернулась и спросила:

— Государь, какое из моральных установлений в Поднебесной вы почитаете как самое великое, самое важное?

— Нет ничего важнее сыновней почтительности! — отвечал Сын Неба.

— В таком случае, — вздохнула императрица, — можно ли считать совершенным человеком того, кто ничего не знает о судьбе своей матери? Тем более если этот человек — государь?

— Что вы хотите этим сказать, матушка? Объясните, пожалуйста.

Императрица принесла из-за полога шкатулку:

— Вот, взгляните!

Жэнь-цзун заглянул в шкатулку и увидел кусок ткани с изображением дракона.

По щекам стоявшего за его спиной евнуха Чэнь Линя заструились слезы — старик предался печальным воспоминаниям.

Тут императрица обо всем рассказала императору. Как наложница Лю вступила в сговор с Го Хуаем, как они замыслили погубить государыню Ли, как прислуживавшие ей Коу-чжу и Чэнь Линь спасли новорожденного наследника, как, наконец, евнух Юй-чжун принял смерть вместо государыни Ли.

— Где же сейчас матушка? — со слезами на глазах спросил император.

Из-за полога послышался стон. Государь заглянул туда, увидел женщину в обычном платье, какие носят женщины из чиновничьих семей, и остановился в нерешительности.

Тогда императрица вытащила золотой шарик, точь-в-точь такой, как у императрицы Лю, только с другой надписью. Жэнь-цзун, увидев шарик, пал на колени и воскликнул:

— Простите меня, матушка! Сколько вы из-за меня страдали!..

Мать с сыном обнялись и стали плакать. Что же до императрицы Ди, то она опустилась на колени и умоляла императора простить ей ее дерзость.

Сын Неба поклонился императрице и обратился к Чэнь Линю:

— Ваша доброта спасла мне жизнь.

Поистине тот недостоин быть императором, кто, пусть невольно, причинил матери столько страданий!

— Прикажите, государь, Го Хуаю и Чэнь Линю отправиться в ямынь и объявить вашу волю, — сказала императрица Ди. — А Бао-гун устроит все, как надо.

Утром, как только Бао-гуну доложили о прибытии императорских посланцев, он облачился в парадную одежду и вышел им навстречу. Впереди важно шествовал Го Хуай, за ним Чэнь Линь с запечатанным пакетом. Войдя в зал, Го Хуай взял пакет, сломал печать и после здравицы в честь государя, провозглашенной Бао-гуном, стал читать высочайший указ.

«Поскольку дворцовый евнух Го Ган-нянь…»

Го Хуай увидел свое имя и в растерянности умолк. Тогда указ взял у него Чэнь Линь и продолжил чтение:

«…евнух Го Ган-нянь строил козни, творил зло, намереваясь хитростью пробраться к власти, по наущению бывшей государевой наложницы пытался погубить нас, — повелеваем Го Ган-няня и всех виновных строго наказать.

Указ привести в исполнение Бао-гуну — кайфынскому правителю».

Бао-гун еще раз провозгласил здравицу в честь государя и принял указ.

Ван Чжао и Ма Хань сорвали с Го Хуая одежду и чиновничью шапку, поставили его на колени.

— Ну, признавайся, злодей! — грозно крикнул Бао-гун.

О том, что случилось дальше, вам расскажет следующая глава.