Трое в одном - страница 18
Орлов помолчал, подумал и медленно ответил:
— Дело в том, что я только недавно приехал сюда.
— В-вот оно что? То-то мне ваша личность тоже совсем незнакома. Да и вашего служителя я раньше не примечал.
— Какого служителя? — не понял Орлов.
— А вот… инородец такой — калмык или киргиз? — который часто с вами приходит. Как вы его называете? Акбаром, кажется?
И тут профессор едва не допустил оплошность. Он сердито посмотрел на больного и резко сказал:
— Это не служитель! Это врач, доктор.
Больной расхохотался.
— Доктор?! Шутить изволите! Да кто ж его доктором сделал? Может, скажете, он Петербургский университет закончил? Ой, не могу! Доктор!…
Но профессор уже спохватился.
— Разговор идёт обо мне, — мягко сказал он. — Я говорю, что недавно приехал. Я никого здесь не знаю. И буду очень рад, если вы мне расскажете обо всём.
Больной добродушно улыбнулся, встал и, щёлкнув стоптанными задниками шлёпанцев, поклонился.
— Тогда давайте знакомиться. М-моя фамилия Кошкин. Б-борис Ефимович К-кошкин. Дворянин. Подпоручик двадцать второго пехотного полка.
Профессор Орлов давно уже научился скрывать свои чувства. Волноваться и громко ахать от удивления можно в восемнадцать лет. А когда тебе восемьдесят…
И всё-таки на этот раз Александру Ивановичу было трудно скрыть своё волнение. Впрочем, если не считать нескольких мало заметных признаков — слегка порозовевшей лысины и по-молодому блеснувших глаз — старый профессор внешне по-прежнему оставался невозмутимым.
Он спокойно выслушал больного и просто ответил:
— А меня зовут Александром Ивановичем.
Подпоручик Кошкин любезно осклабился:
— Надеюсь, вы надолго изволили прибыть в наш полк, господин доктор?… Пардон, не имею чести знать вашего чина и звания…
— Чин — неважно, — торопливо ответил Орлов и спросил: — Сколько же вам лет, Борис Ефимович?
— Двадцать восемь. Служу-с семь лет. Из них два здесь, в Козлове.
— В Козлове?… Ах, да! Это же Мичуринск.
— Простите, — снисходительно поправил Кошкин. — Козлов всегда был Козловым. Кстати, прескверный городишко. Очень жаль, что наш полк попал именно сюда, а не в Тамбов. Надеюсь, командира нашего полка вы уже знаете?
— К сожалению, нет.
— Удивительно! Вы в самом деле, словно с луны свалились, доктор. Полковника Синцова не изволите знать?! Ивана Харитоновича? Это же отец Татьяны Ивановны!
Александр Иванович хитро прищурился и неожиданно спросил:
— Так это значит о Татьяне Ивановне вы рассказывали в своём бреду?
Хитрость профессора удалась: Кошкин покраснел и виновато зашептал:
— В-вы уж т-того… Не извольте к-кому-нибудь рассказать. Полковник Синцов человек суровый, решительный. А у меня, сами понимаете, — карьера…
— Хорошо, хорошо, — перебил Орлов. — Можете быть спокойны: никто из ваших старых знакомых никогда и ничего об этом не узнает.
— В-верю вашему благородному слову! — проникновенно сказал Кошкин. — Надеюсь, вы дворянин?
Орлов улыбнулся:
— Неважно. Так что же с вами случилось?
Больной, поколебавшись, вздохнул и не совсем уверенно проговорил:
— Хорошо-с. Я расскажу вам всё. Д-дело в том, что я люблю Татьяну Ивановну. Я боготворю её! Это изумительная барышня, господин доктор. Надеюсь, когда вы познакомитесь с нею, она очарует вас. Это — божество! Несколько дней назад я даже хотел сделать ей предложение, но не решился, потому что полковник Синцов меня недолюбливает. А тут ещё подвернулся прапорщик Свистунов, родственник графа Свистунова. Может, знаете?
Профессор отрицательно покачал головой.
— И вот, представьте себе, сей прощалыга стал ухаживать за Татьяной Ивановной. Ну, понимаете, отпрыск знатного рода, то сё… Словом, полковник предпочел бы иметь зятем этого Свистунова. Однако Татьяна Ивановна любит меня. Ну, понимаете, со стороны Свистунова ревность, потом, как водится, ссора, вызов. И вот на прошлой неделе мы дрались, господин доктор.
— На прошлой неделе?
— Да. Сколько я у вас тут? Неделю лежу?…
— Примерно…
— Значит, на прошлой.
— А точнее?…
— Как точнее? — не понял Кошкин.
— Какого числа?
— Ах, вам число!… Сейчас… Э-э… — Кошкин поднял глаза к потолку и задумался. — Да, да… Выходит, было одиннадцатого марта.