Трое в подводной лодке, не считая собаки - страница 5

Саша, наконец, успокоился и нашёл себе занятие — смотреть по сторонам.

— Костя, Костя, заяц! — вдруг закричал он, — давай его!

От прежней обиды на белый свет не осталось и следа. Костя быстро глянул по сторонам. Действительно, буквально в десяти метрах от них большими скачками убегал здоровенный русак. Не теряя своего флегматического вида, он притопил газ и вывернул руль вправо. Выскочив из колеи, машина помчалась по ровному, как на заказ, без колдобин и буераков, полю. Саша с невиданной доселе скоростью собрал ружьё, зарядил его и опустил стекло. Азарт уже колотил его, он от возбуждения вскрикивал:

— Правее! Левее! Ату его!

Костя пробормотал «Не учи отца сношаться», но как-то ловко вывернул машину на удачный ракурс, грохнуло дуплетом Сашино ружьё. Он попал, как не попасть с такого расстояния, да и опыт, как известно, не пропьёшь. Только вот, когда они подбежали к тому, что когда-то было зайцем, оказалось, что в одном стволе почему-то вместо тройки оказалась картечь. Оттого передняя половина оказалась настолько перфорированной, что её немедля пришлось отдать Белке, а от задней — остались только клочок шкурки, полтора ребра и ноги с хвостиком. Но всем известно, что и такой трофей, по нынешним временам, был вполне съедобным и тянул как раз на полкотелка каши с зайчатиной. К моменту, когда Ярослав подъехал к друзьям, Саша гордо потрясал окровавленным полиэтиленовым пакетом с добычей, разве что не кричал от восторга. Его буйство немедленно пресёк Костя:

— А теперь сматываемся. Быстро-быстро.

Пояснять необходимости не было. Сезон ещё не начался, оттого их выходка была сущим браконьерством. Ребята быстро попрыгали в машины и покатили по той же колее, по которой ехали раньше. Чуть погодя дорога начала немного подниматься и впереди чёрной стеной встал ельник. Однако Костя смело рулил вперёд и вскоре протиснулся по старой дороге меж ёлок. Проскрежетали ветки по бокам машины, и они выехали на пологий холм, заросший высоким кустарником. То тут, то там виднелись берёзы и редкие дубы. Саша начал ныть, что, дескать, пора бы и перекусить, зайца зря что ли с собой возим? Наконец Косте это надоело, и он сказал:

— Перекур пять минут, всем выйти, оправиться, съесть по пять бутербродов. Запить чаем из термоса. Гы-гы-гы.

— Во, смотри, там фигня какая-то, давай подъедем, глянем, — ответил Саша.

— Не барин, пешком дойдёшь, — возразил Костя, но подъехал поближе к странному сооружению. Следом остановилась и Славина машина. Они вышли и осмотрелись. На холме, меж четырёх вековых дубов виднелись сгнившие остатки деревянного тына с проходом, обозначенным двумя серыми столбами с перекладиной.

— Господи, древность-то какая, — пробормотал Слава.

Они с Костей зашли внутрь ограды. Посреди небольшой площадки высилось идолище. То есть, деревянный столб с вырезанной на нём человекообразной личиной. Саша же, временно оставленный без внимания, повёл себя совсем странно. Он растолкал Славу и Костю, подошёл к бревну с мордой. В руках он держал пакет с полутушкой зайца. Саша стал макать палец в кровь и мазать губы истукана, приговаривая какую-то совершеннейшую ахинею.

Костя отступил немного в сторону и вопросительно посмотрел на Ярослава. То пожал плечами, грустно улыбнулся и покрутил пальцем у виска. Вообще-то насчёт своей конфессиональной принадлежности никто никогда и не распространялся, но поступок Саши показался Косте и Ярославу несколько чрезмерным, и, может быть, даже нарочитым. Не иначе как родновер Саша, да и пусть его. Главное, чтоб человек хороший был. Но факт остаётся фактом, измазав рожу этого полена кровью и положив со всей почтительностью остатки зайца перед идолом, Саша развернулся и какой-то деревянной походкой пошёл прочь. Ребята пошли вслед за ним. Возле машины Саша развернулся, постоял немного. Слава заметил, что взгляд у него какой-то остекленевший. Костя хотел было высказать некоторым своё фе за странную шутку, но внезапно Саша встрепенулся и спросил вполне чётким и ясным голосом:

— А что стоим? Кого ждём?

— Тебя и ждём, — ответил Слава, а Константин лишь покачал головой.