Трудно быть феей. Адская крёстная - страница 41

— Теперь ступай, — милостиво кивнул головой Протист I Симбиоген. — Сроку тебе даю неделю. Не справишься — пеняй на себя.

Ждан, кланяясь и пятясь к выходу, на все лады проклинал про себя оборотня, за авантрюру, и стенал в душе о судьбе своей горькой и жизни почти потерянной.

Волк ждал в таверне на окраине. Выслушал молча обвинения принца, хмыкнул и поинтересовался:

— Я тебе говорил, ни к чему, окромя тарелочки с яблочком не прикасаться?

— Говорил, — тяжко вздохнув и придвинув к себе миску с кашей и мясом, вымолвил принц.

— Говорил, коробочку не трогать?

— Говорил, — зачерпывая кушанье и отправляя его в рот, буркнул Ждан.

— Жадность полуверица сгубила, — молвил волк и ладонью стол припечатал, словно точку поставил. — Доедай, да отдыхать иди.

— А как же… — ссутулившись и не поднимая глаз, пробормотал принц.

— Утро вечера светлее. Проснемся, видно будет. А пока — марш наверх, — рыкнул оборотень словно дитё малое перед ним сидело, а вовсе и не принц — наследник королевства тридцать пятого царства сто сорок первого государства семьдесят второго.

Ждан торопливо доел, прихватил с собой кружку пол-литровую с квасом да кувшин и, разомлев от вкусной еды, перестав трястись осиновым листом, зевая, поплелся наверх.

Утро наступило внезапно. Только-только смежил веки незадачливый герой, как уже и солнышко красно встало, в опочивальня лучи свои протянуло, зайчиком по лицу проскакало. Разлепил принц глаза и сперва не сообразил, что за место такое незнакомое и как он в нем очутился. Взгляд сонный наткнулся на спину широкую, рубахой белотканной обтянутую. Оторопел принц от наглости такой: в спальне царевича посторонние! Куда стража смотрит! Тут незнакомец повернулся, и Ждан признал Серого. Протяжный вздох раздался в горнице — вспомнил принц и где он, и почему, и что приключилось накануне, и чем обернулось приключение.

— Собирайся, — коротко приказал оборотень. — Завтра внизу, вещи собраны. Поедим и в путь.

— А… — заикнулся было Ждан.

— Можешь сам за принцессой отправляться, недосуг мне с тобой возиться, — блеснул янтарем в глазах волк.

— А… — вскинулся было наследник.

— А с Соловьем с и сам разберусь, не первый год знаемся, не последний общаемся.

С этими словами Серый подхватил куртку кожаную тонкой выделки и вышел, оставив расхристанного и растерянного Ждана на кровати мысли в кучу собирать.

«Зеркало, мой свет, проснись,

По лей-линиям промчись,

Отрази свою сестрицу,

Что стоит в лесу в светлице,

Расскажи-ка мне про ту,

Что я со свету свожу».

Едва смолк женский голос, сочащийся ядом, как зеркало в тяжелой дубовой оправе мигнуло призрачным темно-красным светом и отразило комнату чужую дворцовую, увитую плющом и цветами красоты невиданной. В зеркале показалось другое зеркало, напротив которого кресло стояло с высокой спинкой. Кто в нем восседал, просительница не могла разглядеть. Только руку тонкую бледную с изящными пальчиками, на подлокотнике возлежащую, и можно было наблюдать.

Темноволосая высокая и худая владелица волшебного стекла нетерпеливо придвинулась к изображению, в надежде разглядеть хозяйку светлицы. Долго ждать не пришлось. Поднялась девица с места насиженного и к окну подошла поближе, выглядывая кого-то. Черноволоска тут же прильнула к стеклу, жадно разглядывая королеву Вечного леса. Обнаружив в волосах её пряди черные, удовлетворенно хмыкнула, а затем расхохоталась, от зеркала отпрянула, закружилась-завертелась по опочивальне своей. Приговаривая:

«Зеркало мое живое,

отраженье дорогое,

за меня ты отомсти,

холод в сердце запусти.

В душу проскользни змеей,

сделай фею не живой.

Жизнь Амбрелле сохрани,

Яду в кровь её пусти.

Пусть навек её скует

Королевы снежной лёд».

Ведьма кружилась и кружилась, приговаривая то громче, то тише слова заветные, колдовские. Искорки маленькие снежные вспыхивали в такт словам на поверхности зеркальной и исчезали в глубине мерцающей. Холодом повеяло в комнате, но танцующая женщина не замечала ничего: яд обиды давным-давно сковал сердце, выел живую кровь, заполнил жилы ледяной крошкой.

Амбрелла, отпрянув от окна, прошлась по светлице своей бездумно. Да и замерла напротив зеркала волшебного, будто позвал кто-то из темной глубины, притянул. Рукой махнула, слова шепнула, и замерла, залюбовавшись чудесами заморскими. А посмотреть было на что: на горы высокие, на моря глубокие, на страны жаркие, на танцы яркие.