Трудно быть феей. Адская крёстная - страница 43

— И не реву я вовсе, обжёгся я.

— Ну-ну, — принимая заказ из рук служанки, хмыкнул оборотень. — Пей чай. Скоро отчаливаем.

— А… Ты ж сказал, помогать не будешь, — насупившись и усердно дуя в кружку пробурчал Ждан. — А-а-а… Клятва на крови, — губы принца растянулись в ехидной улыбке и наследник окончательно пришел в себя.

— Ты зубы-то не скаль, а то не долго и выбить, — оскалился в ответ оборотень. — Клятву не тебе давал, не тебе и условия ставить. Не будешь делать, что говорю, оставлю тебя там, где вляпаешься. Я понятно изъясняюсь? — волк так глянул, что Ждан сушкой подавился и акашлялся.

Приподнявшись чуть со скамье, оборотень похлопал принца по спине, прижимая к столу ладонью сильной.

— Допивай и поехали, — забрасывая в рот ломтик лимона и заливая последний глоток чая, повторил Серый. — Жду на улице.

Волк бросил на стол монету серебряную, сгреб в карман оставшиеся сушки, и неторопливо двинулся к выходу, по дороге кивнул, прощаясь, гному за стойкой и подмигнул пышнотелой Марфе.

Ждан торопливо кружку отодвинул, со скамьи соскочил, оттолкнул служанку, к столу подплывшую прибраться, и помчался вслед за волком, боясь не догнать и одному остаться.

Серый, как и обещал, ждал во дворе. Окинул принца хмурым взглядом и кивнул, приглашая за собой следовать. Со двора вышли, извозчика поймали и помчали за город. Принц, нахохлившись, молчал, ожидая, что волк поведает план действий. Наглый оборотень равнодушно глядел перед и на сердитые взгляды попутчика не реагировал.

За городом Серый велел извозчику отвезти их к ближайшему лесочку, и спустя полчаса они покинули коляску и нырнули в прохладу чахлой рощи. Торопливо шагая вслед за размашистым шагом оборотня, Ждан скрипел зубами, изо всех стараясь молчать и вслух не ругаться, и едва не уткнулся в спину широкую, когда волк внезапно остановился.

— Слушай внимательно и запоминай. Царевну умыкнем под утро…

— Из дворца? А стража?

— Не перебивай. Девица ночами из хором царских тайно сбегает, а вот куда — никому неведомо. Вот мы её и перехватим, когда принцесса домой возвращаться будет, в мешок запихнём и к императору помчим.

— А дальше?

— А дальше видно будет. Захочет — замуж пойдет за императора.

— А коли не захочет?

— Сбежать поможем, — волк вздохнул протяжно и мешок принцу в руки всучил. — Держи крепко, не оброни в пути.

— А что там? — полюботпытничал Ждан.

— Любопытной Варваре на базаре нос оторвали. На место прибудем — узнаешь, — с этими словами Серый в волка перекинулся и башкой кивнул, приглашая принца на спину к себе залезть, да покрепче за шерсть ухватиться.

Ждан глаза закатил, сумку за спину закинул лямки покрепче затянул и стал на оборотня взбираться. Волк же, паршивец этакий, глазом жёлтым косил и во всю пасть ухмылялся глядя на потуги наследничка. Ростом пёс лесной превышал принца раза два. А принц не много, не мало под два метра вымахал.

Наконец, вдоволь поиздевавшись на принцем, оборотень смилостивился, рухнул на землю всей своей тушей немаленькой, лапу поставил и помог Ждану на спину к себе залезть. Оскорбленный принц крепко ухватился за толстую волчью шкуру, едва сдерживаясь, чтобы гадость не вытворить. Но памятуя, что впереди дорога дальняя, да не по землею, а по верхам, вцепился еще крепче в оборотня наглого и приготовился к прыжкам гигантским по лесам и горам, через море и степь нестись навстречу очередной авантюре.

Долго ли коротко ли добрались Серый со Жданом в царство Берендеево. Выбрали постоялый двор да спать завалились. К вечеру выбрались из номера, вниз спустились поужинать, сплетен-слухов поднабраться и к дворцу прогуляться на разведку. Послушать было что.

У царя Берендея росли-подрастали две дочери-красавицы. Старшая — Ягиня — красоты неземной, умница-разумница, дарами магическими боги наделили её многими. И лечить могла, и зверя-птицу всякую понимала, и мертвых на границе встречала да на другую сторону провожала.

Младшая дочка Феврония (Крошечка Хаврошечка для домашних) от второго брака по красоте немногим уступала сестрице старшей. Да только случилось с ней несчастье в детстве, ножку повредила. Сколько лекарей-знахарей не билось над лечением царевны, никто так и не смог выправить увечье. Осталась девица хромоножкой на всю жизнь. Оттого, говорят, характер у принцессы испортился, женихам да ухажерам проверки жестокие устраивала. Все её мнилось: не за неё сватаются, а за приданное, батюшкой ей назначенное. Кабы царь Берендей не запретил казни смертные, так не одна головушка буйная на колах вокруг терема царского торчала бы.