Трудно быть феей. Адская крёстная - страница 49

Застонал вековой лес, ветки тяжелые от бури роняя. Заскрипели стволы вековые, пытаясь напор выдержать. Русалки лесные под корни попрятались. Водяные глубже в тину зарылись. Леший да духи лесные малые в пеньки позабивались.

— Матушка-а-а-а! Помоги! Дай сил выдержать, месть завершить! За тебя отомстить! — простонала в голос ведьма, воя от ярости, шаровыми молниями раскидываясь.

Вспыхнули огоньки голубые, побежали по частоколу, круг замыкая, избу и двор освещая. Скрипнули ворота, показался в них черный всадник на черном коне. Ведьма злобно зыркнула в его сторону, рукой махнула, волосы оправила, в себя приходя, и в дом пошла. Наездник, с жеребца не слезая, за избу заехал и сгинул с глаз долой.

Успокоилась колдунья, и лес в себя пришел. Звери-птицы из нор выбрались, на ночь звездную полюбоваться. Магичка вещи собрала, на зеркало покрывал накинула, вышла из светлицы, за угол зашла и вслед за всадником исчезла из виду, словно не было ее тут никогда.

Затихло подворье. Лишь мыши в подполе зашуршали, в делам домашним приступая. Да огни голубые в черепах на частоколе ярче загорелись, освещая поляну перед избушкой и кромку леса заповедного.

С шумом и гамом, медведями и скоморохами вернулась со столичных улиц свадьба разгульная царская. Государь Ждан I Неотразимый гостей не встречал, из кабинета своего не вышел. Через домовенка передал Бабаю Кузьмичу, чтоб гостей поили-кормили со двора не выпускали.

И покатилась свадьба разгульная хмельным веселье дальше. Царица молодая сбежала в свои покои, в порядок сея привести, отдохнуть малость от подхалимов пьяных, доброхотов разных. Кто только не старался перед государыней хвостом мести: и боярыни, и графини. Герцогини заморские и те не брезговали сплетнями старыми Зинаиду порадовать.

Царица на ус мотала, улыбалась и слушала. Приметила, однако, что рок-кот Баюн, Соловей с женой своей красавицей в ближнее окружение не рвутся, слухами да сказками делиться не спешат. А имя-то соловьиное раз за разом в истории с женитьбой государя на королеве леса Вечного всплывало. Смутные сомнения терзали сердце молодое, девичье. Уж и подзывала царица Горынью Змеевну, словами ласковыми разговоры вела. Да на тропку нужную так и не вывела.

Красавица Горынья улыбалась нежно в ответ, головой кивала, отвечать — отвечала. Да только толку с ответов тех как с козла молока. Вот уж верно в народе говорят: порода змеиная, что не слово — то десяток в ответ, да все такие простые, что крупицу истины и не выищешь. Ни тебе да, ни тебе нет. После беседы такой голову три дня ломать будешь: где правда в том разговоре, а где истина. Да и есть ли она там?

Соловья так и не дождалась в колеснице своей свадебной молодая царица на беседу. Сам бывший разбойничек за милостью государевой не шел, а дозваться через слуг верных и льстивых не смогла Зинаида балагура и весельчака. Со скоморохами да шутами впереди поезда царского свадебного вместе с котом Баюном отжигал Одихмантьев сын так, что гостюшки дорогие животы надорвали, на чудачеста этих двух клоунов глядючи.

И это намотала царица на ус, а чтоб не забыть, велела служанке верной в блокнотик занести, чтобы на досуге оценить-прикинуть, да подумать обо всем, что на свадьбе собственной заприметила.

Вечереть стало, когда свадебная орда к дворцу повернула. Гости некоторые успели и напиться, и проспаться по два раза за время пргулки незапланированной. Ко двору добрались, вздохнула Зинаида было с облегчением, да не тут-то было. Царев приказ: петь-пить-плясать до утра вплоть до особого распоряжения. И понеслось празднество с новой силой по столам пиршественным заново.

Молодая жена праздник покинула, в опочивальню отдохнуть, мужа повидать отправилась. Дойти до порога не успела, как нашептали её бабки-няньки придворные, мол, государь из кабинета с зорьки утренней не выходил. Только и видно, что ему закуски туда заморские таскают, да вино молодое красное. Царица с улыбкой выслушала наушниц, кивнула благосклонно да к себе пошла. Сплетницы растерялись, зашушукались и понеслись по дворцу сплетню новую разносить: обиделась, мол, кровно царица наша Зинаидушка на мужа-государя своего, теперь развода требовать будет. Ой, люди добрые, беда-огорчение, полцарства оттяпает как пить дать!