Трудно быть Маргаритой - страница 4

стр.



   -Пойду я отсюда, - сказала она и развернувшись и взяв бутылку с шампанским, пошла прочь.



   -Подожди, чего это вдруг? - спросили друзья.



   -Надоело мне с вами общаться, я только деградирую с вами, - заявила она и тем самым навлекла на себя гнев всех тех, кто пил вместе с ней. Недовольный взгляд последовал в ее сторону.



   -Чего ты тогда с нами общаешься, раз деградируешь с нами?



   -А я это сейчас поняла.



   -А ты че, самая умная тут? - послышался другой вопрос.



   -Не то, чтобы умная, но хотя, в отличии от вас я закончила одиннадцать классов школы. И в университете учусь.



   -Ты же там типа троечница.



   -Но все равно, по сравнению с вами это заметный результат в образовании.



   -Че? - послышался от недалеких подруг. Одна из них подошла к Юле и спросила:



   -Ты что сказала?



   И толкнула ее в плечо.



   -Я вижу, что ты ничего не понимаешь, что я говорю, - сказала Юля и тем самым оскорбила ее.



   -Не, я ей сейчас засажу как следует, одна мне надоела уже.



   -Попробуй.



   Началась самая настоящая драка, в ходе которой Юля победила, побив противницу, а затем выстрелив ей в лоб пробкой от шампанского. Юля ушла от этой кампании пить одна.



   Рита в то время проводила свой досуг более спокойно - на море. А потом она поехала домой и больше не выходила на улицу.



   В это время на другом конце города, в совершенно тяжелом состоянии Юля возвращалась домой. С бутылкой шампанского она шла домой по дворам. Все перед глазами плыло, картинка была размытой. Да и она сама если честно с трудом шла, а точнее плелась, медленно переставляя ноги, как космонавт в скафандре. В подъезде она, как и полагается, чуть не упала, благо перила ей помогли. Не спеша она начала подниматься по лестнице и вскоре поднялась на свой этаж. Встав у двери, она зажала кнопку звонка и застыла так. В этот момент она не о чем не думала, она просто застыла на месте. Потом дверь открылась, рука ее сползла со звонка, и она зашла в квартиру.



   -Юля, что за вид?



   -Ой мам, да мне все равно, как я выгляжу, иди в свою комнату, - сказала она.



   -Ты как со мной разговариваешь?



   -Мама, иди в комнату, дай мне просто полежать, - сказала Юля.



   -Юля, дай бутылку.



   -Нет, иди в комнату, - сказала Юля и пошла в свою.



   -Юля, мне вот кажется иногда, что если со мной не дай Бог что-то произойдет, то ты просто переступишь через меня и пойдешь дальше веселится.



   -А что ты хотела от меня, ты вот просто не можешь даже спросить, как у меня дела. Всегда только сидишь вот это и орешь на меня, какая я не идеальная дочь, что я не работаю летом, учусь хреново в университете, никем не хочу быть, что у меня нет не цели в жизни, не увлечения. А ты знала, например, что я люблю рисовать? Вот мои рисунки, вот. Ты не знала, вместо этого ты говоришь, что я должна учить эту юриспруденцию. Какой я юрист, посмотри на меня, какой? Ты меня потеряла еще в шестнадцать лет. Все, выйди из комнаты.



   -Юля...



   -Выйди из комнаты я тебе говорю. Выйди. Оставь меня одну, в покое, не надо мне твоих нравоучений, я уже заколебалась слушать одно и то же как мантру, - сказала Юля, поставила бутылку с шампанским на пол, а сама положила голову на подушку. Мама недовольная ушла из комнаты дочери и пошла на кухню.



   Юля лежала и думала:



   "Достала уже, всегда только требует, требует. А, и навязывает все: мысли, установки, ценности, цели в жизни. Любовь у нее ограничивается только материальным и все. Только сестру любит и все, а на меня ей просто наплевать. Хочет, чтобы я не расслаблялась" - размышляла она.



   Отношения с матерью были крайне тяжелыми. Мама не хотела дочь-хулиганку, которая пила, курила, употребляла наркотики и дебоширила в общественных местах. Юля у нее должна была быть образцово-показательной дочерью, которая знала толк в юриспруденции и хотела быть юристом. Но получилось совсем иначе. Конечно она ее любила, просто не говорила этого, потому что ей в свое время тоже этого не говорила. Все считали, что проявление любви к ребенку проявляется в материальных благах, и никак иначе. Никаких разговоров по душам у матери не было с дочерью, никакого полового просвещения тоже, ничего. Какие-то сухие отношения стали у Юли с мамой с того момента, как ей исполнилось шестнадцать лет.