Трудно жить в России без нагана - страница 10

— Ба-бах! Ба-бах! Ба-бах! — от близкого грохота, зрение возвращается довольно быстро. Зубы сводит от желания спуститься в каюту и задраить люк, — Ба-бах! Ба-бах! Ба-бах! — страшно не люблю громких звуков.

— Смена к барьеру! — как на дуэли, блин, — Фр-р-р-р! Фр-р-р-р! — уши зажать? — Ба-бах! Ба-бах! Ба-бах!

— Мясо тоньше резать надо! Тогда хорошо перемешивается. И без костей… — острый запах, свежайшей черемши и крови, мешается с пороховой вонью, — Второй тазик несите! А этот сюда. Магниты — разбирайте!

— Ба-бах! Ба-бах! Ба-бах! — канонада эхом разносится над пустынными водами, Ба-бах! Ба-бах! Ба-бах!

— Мальчики! Вы — по краешкам старайтесь, по краешкам… Серединка — сама хорошо получается!

— Ба-бах! Ба-бах! Ба-бах! — когда я был маленьким — шалел от разных фильмов про пиратов. Думал, как это здорово… Ходить целыми днями с настоящим пистолетом, стрелять куда тебе хочется, сколько влезет… А Ницше-то был прав — "Бойтесь мечтать. Мечты сбываются!". Хорошо, ветер уносит в сторону едкий дым.

— Ба-бах! Ба-бах! Ба-бах! — в глазах прояснилось, хотя зайчики ещё прыгают. Нерпы от грома смылись, хитрая бабочка всё ещё сидит на месте, — Ба-бах! Ба-бах! Ба-бах! Ба-бах! — умное насекомое, аж противно…

Фр-р-р-р! — боцманская дудка — это не музыкальный инструмент, средство подачи звуковых сигналов. В сложившихся обстоятельствах её мелодия звучит просто божественно. Отстрелялись? Сбился со счета…

— Опустить стволы! Заменить мишени! Следующая смена приготовиться! — уй, продолжаем мучиться…

— Ба-бах! Ба-бах! Ба-бах! — махаон недовольно шевелит усиками и перебирает лапками. Тоже ждет…

Чего ждет? Когда команда отстреляется. До последнего человека. Каждый день, каждый из нас обязан сдать в "оружейку" семь отстрелянных капсюльных барабанов, от личного револьвера. И получить взамен — семь снаряженных. Норма, на следующие сутки… Положено! Сорок девять (семь умножить на семь) раз в день стреляй. Два месяца назад нормой было двадцать один… Потом — двадцать восемь… Богатеем. Зачем? Дрессируют! Закрепление навыков "постоянного ношения и применения личного огнестрельного оружия", вот. Стреляй… куда хочешь. Но, стреляй! Хотелось бы, разумеется, с пользой "для дела и тела". В любую цель! По мишеням и волнам, по шишкам, по бабочкам, по мухам… А вот по стенам — стрелять нельзя. Очень неприличная привычка, да. Уй! Были инциденты. Любители поиграть в Шерлока Холмса, выбивающего по штукатурке узоры из револьвера, хе, перевелись в момент. Пуля Нагана, навылет, пробивает пять дюймовых досок… или толстый сосновый брус. Сюрприз сей, лицам, с другой стороны стены, отчего-то, радости не доставляет. Слава богу, тогда никого не задело. А головой думать надо! После десяти нарядов вне очереди — как бабушка отшептала. Условный рефлекс! Стрелять только в видимую цель, которую узнал, которую ни с чем не перепутаешь. Желательно, в малоподвижную. Что бы истраченный заряд даром не пропал… Кстати! Промахи, кстати, с некоторых пор причиняют почти физическое беспокойство. Как на ровном споткнуться. Да-с. Мухам приходится туго. Но, они мелкие. А птицы умные. Белок мало. А бабочки — идеальная мишень. Сами прилетают. Большие, яркие, попадания видно сразу. Плохо стало в окрестностях Базы быть бабочкой. Мамочка, а я больше не хочу быть пиратом! Мне уже надоело. Реально так осточертело… В ушах же звенит! Но, вообще-то, я обязан подавать пример… Ой! Кобура револьвера стала частью тела привычной, как третья рука. Странная рука. Манипулятор… осиное жало… длиной в десятки метров. Невидимое, громыхающее и смертоносное. Я её реально чувствую! Даже когда оружие спрятано. Собственно, как оно и было задумано…

— Ба-бах! Ба-бах! Ба-бах! — выстрелы сливаются, кто-то сейчас палит с двух рук сразу. Вот же, чертовы "ганфайтеры"! Морские пехотинцы вошли во вкус моментально. Дети! Гражданским навык дался тяжелее…

— А тебе особое приглашение? Вставай! — эх, вспомнили, про курортника, меня. Как же, забудет, жди… Тамара грозна. В стареньком, чисто выстиранном и, кажется, накрахмаленном халатике, "из старой жизни", поверх кожаного комбинезона. На голове — белая косынка. Трикотаж, новодел. В левой руке длинный нож. В правой — деревянная мешалка. Ещё бы красный крест, над доброй физиономией колхозной поварихи (две докторских диссертации на ней никак не отражаются — бой-баба), вылитая медсестра из ужастиков Хичкока.