Трудные страницы Библии. Ветхий Завет - страница 8

в) Стремление к отделению религиозной жизни от нравственных обязательств, быть может, самая распространенная и самая современная из форм вырождения религии. Нет необходимости долго распространяться об этом, потому что повсюду встречается сосуществование религиозного духа и совершенно ему несоответствующей нравственной практики. Набожность и несправедливость, фанатизм и жестокость, поклонение и оргия часто соединялись и соединяются, благодаря удобному, но недопустимому компромиссу, в одном и том же лице, а иногда и в одном и том же деянии. Таким образом, ослабление понимания и чувства греха приводит к тому, что религия лишается своего самого обязывающего и человечного компонента.

Этот общий психологический закон деградации религиозного чувства в массах не смогли преодолеть даже нововведения великих религиозных реформаторов. Наоборот, сами эти нововведения пали жертвой рокового нисходящего движения. Так, монотеистическая реформа Аменофиса IV (ср. пар. 71, прим. 16) была побеждена старыми египетскими суевериями. Так же и подлинная мысль Зороастра, которая, насколько это видно из древнейшей части Авесты, была почти монотеистической, в менее древних частях оказывается засоренной иранским политеизмом, которого народ никогда не забывал. А во что превратили массы нравственную проповедь Будды?

На фоне этого общего стремления всех народов к снижению и искажению религиозного духа во всей своей оригинальности предстает религиозное развитие Израиля. Стало быть, характерное для него восходящее движение можно объяснить никак не естественной склонностью человеческого духа, но исключительно вмешательством Откровения.

Сравнение пояснит нашу мысль.

Предположим, что, стоя на вершине холма, мы охватываем взором большую часть течения реки. Река широкая, течет медленно, и на поверхности воды мы различаем стволы, оторванные бурей густые ветви, всякие обломки. Все это движется в одном направлении: по течению. Время от времени порыв ветра покачивает стволы, ветки и обломки. Они сталкиваются, потом вдруг как будто плывут обратно. Вот обломок или ветка застревают в прибрежном песке и словно устраиваются на отдых, а другие продолжают свое неизбежное движение все в том же направлении. Это естественно. Иначе и быть не может, потому что их увлекает вода. Но вот, напрягая зрение, мы видим вдали, там, где исчезают ветки и обломки, какое-то черное пятнышко, которое медленно приближается, следуя в противоположном направлении. Что же это такое? И как может двигаться не какое-нибудь мгновение, а упорно и непрерывно, в направлении, противоположном течению, ловко обходя препятствия? Возможен только один ответ: на этом плоту или на этой лодке есть разумное существо, способное плыть против течения, преследуя вполне определенную цель.

Так мы обнаруживаем несомненный признак вмешательства Бога и Его откровения в религиозную историю народов. Мы видим, как в течение тысячелетий они уклонялись от истины все по тем же роковым путям: магия, обычай, безразличие к нравственности. От времени до времени — колебание; кто-то находит осколок истины: монотеизм некоторых мыслителей, любовь стоиков к добродетели, жажда очищения в платонизме, презрение к земным ценностям у индийских философов. Но ничто не оказывает действенного сопротивления общему падению религиозного чувства масс. Время от времени какое-нибудь дерево застревает и прекращает свое движение. Это религии внешних обрядов, окаменевшие в неподвижности, без всякой надежды.

Но вот внезапно в маленьком племени полукочевников, бродящем между сирийской пустыней и южной Палестиной (см. пар. 70 и 71) рождается монотеистическая идея. Кто-то скажет: «Ничего удивительного, это случайность, пройдет. Это племя в конце концов примет воззрения своих соседей». Через несколько веков племя стало небольшим народом и продолжало держаться той же идеи. Появился у него и закон, основанный на этой идее, нравственный декалог, место культа. Скажут еще: «Странно, но это пройдет; политические и культурные контакты с великими народами передней Азии заставят Израиль войти в общее русло». Однако спустя несколько веков из недр этого народа выходят пророки. Еще одно необъяснимое психологическое явление! Речь идет не об одном или нескольких мечтателях. Череда их тянется через столетия, таких разных, но верных одной прогрессивной идее. Монотеистическая религия в безопасности и уже приобретает ясные очертания: божественное Провидение, нравственные обязательства, награда, мессианизм. Наконец, приходит Христос. Он приходит, как Лицо, ожидавшееся веками, и несет радостную весть об общем Искуплении, животворящую волну Благодати, великую программу любви. Религиозное наследие Израиля не только остается нетронутым, но, окрепнув и обретя новую, невероятную ценность, оно отправляется на завоевание мира.