Трудный выбор - страница 3

Он расплылся в улыбке — на фоне загорелого лица его зубы сияли ослепительной белизной. Какой же Тед красивый!

— Только чтобы поразить тебя, любимая, — сказал он, поцеловав ее в лоб.

— О, я следила за игрой с замиранием сердца, — призналась Джиллиан. Она высвободилась из-под руки мужа и быстрым шагом направилась к раздвижной стеклянной двери, которая вела прямо в их номер. — Чур, я первая в душ.

— Это мы еще посмотрим! — Тед кинулся следом за ней.

Со смехом и шутками они бежали по комнатам до дверей ванной, сбрасывая на бегу одежду: каждый стремился первым войти в просторную душевую кабину.

Их состязание кончилось вничью. Смех затих под каскадом теплой воды из душа. Губы встретились в пылком поцелуе, руки потянулись друг к другу, обнимая, лаская… И оба знали, что они равные партнеры в важной игре.

Любовной.

Возвращение из Си-Айл-Сити в Аллентаун в понедельник утром было грустным: Джиллиан знала, что вечером Тед улетит на три дня во Флориду, где его ждут два коротких «прыжка» в Луизиану, а это еще удлинит их разлуку.

Дело не в том, сказала Джил Теду, что она останется одна. Она вполне может позаботиться о себе сама. Просто ей тревожно.

Единственная дочь своей рано овдовевшей матери, Джиллиан вела самостоятельную жизнь, начиная с последнего курса колледжа. Она жила одна в доме, где провела детство, и каждый день ездила в университет, который могла посещать благодаря деньгам, заработанным летом, и крупным займам, которые ей приходилось выплачивать до сих пор.

Джиллиан привыкла заботиться о себе, а также о небольшом кирпичном домике, расположенном на Найнтин-стрит, принадлежавшем ее матери. Она ни от кого не зависела, и ее это устраивало.

Но когда Тед остановил машину на короткой, усыпанной гравием подъездной дорожке, которая вела к входным дверям от проулка за домом, Джиллиан впервые осознала, что, после того как три утра — всего три! — она просыпалась рядом с Тедом, ей не очень-то хочется завтра встречать рассвет одной.

Теду повезло: ему удалось сдать свою квартиру товарищу по работе, а мебель — на хранение. Одежду и невероятно сложную стереосистему, о которой Джиллиан сказала, что этому агрегату ничего не стоит опуститься на Луну, Тед перевез к ней, в ее свободный от арендной платы домик — теперь уже их домик, — вечером накануне свадьбы.

Короче, все было готово к тому, чтобы завести общее хозяйство и начать совместную жизнь. Почему же, подумала Джиллиан в то время, как ее муж обходил машину, чтобы открыть ей дверцу, так грустно?

— Вот мы и дома, Вояка. Наконец-то, — сказал Тед, называя ее своим любимым прозвищем.

Вояка. Звучит не очень-то поэтично, но Джиллиан нравилось. Пусть другие мужья называют своих жен «Леденчик» или «Пампушечка» — да как угодно! Ее, Джил, вполне устраивает «Вояка». Это значит, что она — боец, женщина, которая не боится жизни и готова ко всему: к победам и поражениям, к опасностям и риску. Но главным образом, признавалась себе Джиллиан, это прозвище нравилось ей потому, что его придумал Тед. Глубокий бархатный голос мужа просто сводил ее с ума всякий раз, когда она слышала, как ласково он произносит это слово — «Вояка»…

— Ты нажал на кнопку, которая открывает багажник? — спросила Джиллиан, внезапно вспомнив про их вещи. Она стояла на подъездной дорожке и смотрела на дом, с опозданием спрашивая себя, не стоило ли им остановиться у местного торгового центра и купить продукты, чтобы сделать сандвичи или омлет.

Тед должен был выехать в аэропорт не позже пяти, и Джиллиан не желала тратить весь день на приготовление обеда. В конце концов, они впервые были дома после свадьбы, и она намеревалась должным образом «окрестить» их спальню, прежде чем Тед улетит.

— Открыл ли я багажник? Неужели тебе хочется вынимать оттуда вещи? — спросил Тед, качая головой. — Сейчас?!

Джиллиан улыбнулась, глядя в его забавно сморщенное лицо. Судя по всему, они были настроены на одну и ту же волну.

— Нет, — ответила она и прильнула к нему. Только в объятиях Теда она по-настоящему чувствует себя дома, подумала Джил. — Во всяком случае, если у тебя на уме что-то более интересное…