Труды Св. Максима Исповедника по раскрытию догматического учения о двух волях во Христе - страница 34
совершенными природами, Божеской и человеческой. Причина такой именно, а не иной постановки дела кроется в природе или характере того предмета, о котором был поднят вопрос.
«Во Христе две природы» (δύο φύσεις) — вот положение, которое одни принимали за безусловно истинное, другие, напротив, более или менее решительно отвергали. Неодинаковость подобного отношения зависела исключительно от неодинаковости определения понятий «φύσις» и «ύπόστασις».
В определении понятий «φύσις» и «ύπόστασις» христология Максима стоит на той точке зрения, по которой φύσις и ούσία (сущность) есть одно и то же[192]. От них отличается ύπόστασις, тождественное с πρόσωπον[193], но не одинаковое с τό άτομον (individuum), которое имеет несколько иной смысл, чем ύπόστασις[194]. Не таково употребление этих понятий у монофизитов, и монофелитов, и отчасти у несториан.
Монофизиты, а вслед за ними и монофелиты, не разграничивают между понятием «φύσις» и понятиями «ύπόστασις» и «τό άτομον» [неделимое]: все три понятия употребляются у них как тождественные. Во взгляде на значение понятия «ούσία» две крупные партии монофизитов, севериане и юлианисты, расходятся между собой. Севериане отличали его от понятий «ипостась», «природа» и «индивидуум»[195]. Уча об одной природе (φύσις) Христа, они различали в Нем две сущности (ούσίαι). А юлианисты отождествляли все четыре понятия: по их учению, во Христе не только одна природа (μία φύσις), но одна и сущность (μία ούσία)[196].
На языке несториан понятия «φύσις» и «ύπόστασις» сводятся также к одному и тому же: во Христе две природы, следовательно (умозаключали они) — два и лица (ύποστάσεις). Но наряду с признанием двух лиц они учили прикровенно об «έν πρόσωπον»[197], ссылаясь при этом на образ выражения Кирилла Александрийского, у которого (во втором письме к Сукцессу), между прочим, есть такое выражение: «После принятия плоти, разумно одушевленной, ούκ εις δύο μερισθήσεται δια τούτο πρόσωπα και υιούς, άλλα μεμένηκεν εις, πλην ούκ άσαρκος» [не разделится из–за этого на два лица и на двух сынов, но пребыл одним, разве что не бесплотным][198].
С понятиями «φύσις» и «ύπόστασις» у Максима соединяется такой смысл. Мыслимая in abstracto природа (φύσις) или сущность (ούσία) есть нечто общее (κοινόν) — «τό είδος [вид, род], прилагаемое ко многим, численно различным, через что нечто становится тем, что оно есть» (έν τω όποιον τί έστι)[199]. Лицо (ύπόστασις), в отличие от природы, есть нечто особенное (ίδιον)[200]. Например, понятие «человек» есть обозначение природы, общей всем людям, а имя каждого отдельного человека (Петр, Павел и т. п.) есть обозначение лица или индивидуума, отличающегося от всех прочих людей индивидуальными особенностями (ιδίοις προσωπικοίς ίδιώμασι)[201]. Как нечто общее, как τό είδος, природа есть просто предикат всего того, что имеет бытие, что существует (ή μεν φύσις τον τού είναι Λόγον κοινόν επέχει, ή δέ ύπόστασις, και τον τού καθ' εαυτό είναι) [природа обладает общим логосом бытия, а ипостась — также и логосом бытия по самому себе (т. е. самостоятельного, индивидуального)][202], и сама по себе не имеет самостоятельного действительного существования. Самостоятельность и реальность бытия всякая природа получает в индивидууме[203], а человеческая природа — в ипостаси или в лице, отличительную особенность которого составляет независимое, самостоятельное бытие (τό καθ' εαυτό είναι)[204]. Отсюда природа называется ένυπόστατος — существующей в ипостаси, так как в действительности, in concreto, природа никогда не бывает ανυπόστατος, т. е. безличной[205]. В самом деле, мы не знаем ни одного такого примера, чтобы, например, человеческая индивидуальная природа в действительности не принадлежала какому–либо лицу: индивидуальной безличной природы вовсе не существует. Следовательно, поскольку общая природа мыслится в действительности, in concreto, она мыслится принадлежащей непременно одному определенному лицу, т. е. всякая природа в действительности непременно индивидуальна[206]. А так как реальность бытия или действительное существование всякая общая природа приобретает именно через принадлежность определенному индивидууму, то самое существование конкретной природы имеет необходимую связь с признаком индивидуальности: последняя составляет непременное условие первого. Следовательно, и существование общей разумной природы (ούσία έμψυχος Λογική [сущность одушевленная, разумная] или νοερά [умная]), т. е. природы разумных существ, связано с принадлежностью определенному индивидууму, носящему особое название лица (ύπόστασις), которое (название) имеет свой глубокий смысл. Таким образом, понятия «individuum» и «ύπόστασις» имеют между собой связь и в некоторой степени являются однозначащими. Отличительную особенность их составляет одно (так как τό ύφιστάμενον, прилагаемое к индивидууму, равно τό καθ'