Тряпичная кукла - страница 32

— Маленькая герцогиня, Барбара, какая честь, прошу вас, присаживайтесь.

Пока я шла к столу, услышала удивлённый вопрос синьоры:

— Маленькая герцогиня?

Она быстро попрощалась, и я без всякого промедления спросила:

— Что стало с моим наследством? Всё забрала себе моя ублюдочная семейка? Я хочу знать!

Нотариус смерил меня взглядом, по роду занятии он научился не показывать никаких эмоций.

— Так полагаю, этот господин — твой жених? — задал вопрос нотариус, а после представления и рукопожатий добавил: — Дорогая моя Барбара, прошло столько времени, к сожалению, у меня для тебя очень плохие новости…

Я тут же оборвала нотариуса, рассерженная на саму себя и на него, и встала, чтобы уйти, но он остановил меня:

— Постой! Ты совсем не изменилась, как всегда этот несносный импульсивный характер. Обозлившаяся на весь мир девушка. По крайней мере позволь мне объяснить, что произошло.

Я не хотела слушать, но мой Идол знал, как меня успокоить, он взял меня за руку, ласково погладил по ней, и я снова села.

— Наконец-то ты встретила того, кто смог тебя приручить, — произнёс нотариус. — Послушай, когда ты уехала, твои родственнички использовали все свои связи и знакомства, писали заявления в полицию, представляли фальшивые доказательства твоего сумасшествия, рассказывали о твоём уходе из дома без предупреждения… в общем, сделали всё возможное… и у них почти что получилось, но… несчастье постигло твоих родителей. Твой брат… выяснилось, что он подсел на наркотики, но не лёгкие, а те, что уносили в путешествия без обратного пути, и на самом деле… твой брат умер. Его нашли бездыханным как раз под твоим платаном. Маленький герцог никогда не был красавцем, но наркотики совершенно его изменили, он превратился в скелет, покрытый язвами.

Твой отец практически сошёл с ума, ведь единственный сын, который продолжил бы поколение герцогов, продолжил бы их благородный род, фамилию… погиб. В общем, твоего отца нашли повесившимся в его комнате. Твоя мать… заболела тяжёлой формой лейкемии и тоже отправилась на небо к создателю, оставив твою сестрёнку совсем одну… твоя сестра так и живёт одна. Ваши земли незаконно присвоили деревенские жители, которые теперь приносят продукты питания твоей сестре, она превратилась в выжившую из ума бомжиху и злится на всё, что её окружает…

Я не знаю почему, но эта история не принесла мне боли, и всё же я всегда была очень чувствительной к чужим бедам, я плачу, когда смотрю старые мелодрамы… Пока я думала об этом, нотариус продолжал рассказывать:

— Твоё наследство находится в банковских ячейках, я храню документацию, мы можем всё востребовать: поместье, землю, всё, ты даже можешь поместить сестру в психиатрическую больницу… но в этом я тебе не смогу помочь, со всеми остальными процедуpaми я разберусь вместе с коллегией адвокатов… я только ждал твоего возвращения… я так долго тебя ждал, и ждал бы тебя всю жизнь.

Эти последние слова были такими горькими, но я не могла думать о его чувствах ко мне, я знала о его любви и всегда это понимала, только сейчас мне надо было думать о себе и о том, кто никогда меня не бросал. Мы попрощались, нотариус в ближайшее время должен был приступить к работе, встретиться с другими юристами. Первый этап был запланирован на завтра… в десять часов мы назначили встречу в загородной усадьбе.

Я была удручена, но в то же время счастлива вновь увидеть мой дом… и даже мою глупую сестру, в конце концов, она была единственным родным человеком. Ту ночь я провела не смыкая глаз, вперившись в потолок, пока я недвижно лежала на кровати, голова моя блуждала где-то в ожидании завтрашнего дня. Встала я позже обычного, сварила кофе, разбудила моего Идола, мы очень элегантно оделись, я нанесла немного макияжа, и мы отправились в поместье. Дорога была усыпана осенней листвой, мы видели неухоженные поля, закрытые окна на вилле, всё вокруг имело призрачный вид. Мы постучали в дверь, прошло несколько минут… Открыла моя сестра. Как же она изменилась! Нет, она была по-прежнему уродливой, но постаревшей практически до неузнаваемости… к тому же теперь ещё добавилось страдальческое выражение лица. «Вы кто… говорите!» — требовательно произнесла моя сестра. Когда я сказала, что я Барбара, она неожиданно бросилась ко мне в объятья со слезами, после этого я, приехавшая сюда с предубеждением и в воинственном настроении, успокоилась, она проводила нас в большую гостиную, утратившую былую роскошь, и рассказала, рыдая, всё, что произошло, а также поведала мне о враждебном, плохом отношении деревенских.