Трясина [Перевод с белорусского] - страница 15

Мартын Рыль встречался с разными людьми, и все в один голос рассказывали о жестокостях легионеров, об их бесчеловечных поступках. Эта жестокость вызывала возмущение повсюду, где захватчики наводили свои порядки, беспощадно расправляясь с беднотой и с теми, кто активно выступал с большевиками. Возмущение против панов и легионеров кое-где выливалось в восстания, и оккупанты прилагали все усилия, чтобы усмирить непокорных. А разоружение конвоя, в котором принял участие Мартын Рыль, несомненно еще подольет масла в огонь, захватчики станут бдительнее и безжалостно расправятся со всеми, кто покажется им подозрительным. Слушал дед Талаш эти, невеселые, рассказы, и гнев против легионеров-захватчиков заполнил его сердце, проник во все тайники его души. Он не находил слов, чтобы выразить свою смертельную ненависть захватчикам.

— Резать, рубить, жечь их, гадов!

Но сейчас положение было такое, что прежде всего надо было остерегаться, как бы не попасть в руки злодеев.

Вепры, где жил Мартын Рыль, находились дальше села деда, до которого было километра четыре. Вдвоем им идти было веселее и спокойнее, особенно если принять во внимание карабин Мартына. Вот почему они приняли такое решение: зайти к деду Талашу, разузнать, как обстоят дела, поесть и заночевать, если представится возможность. А уж там видно будет, что делать потом.

Сквозь ночную темень, по глухим тропинкам направились изгнанники к своим очагам.

Не доходя километра полтора до села, они обогнули болото у самой околицы, сделали большой круг и медленно двинулись к хате Талаша, часто останавливаясь и настороженно прислушиваясь.

Была уже глубокая ночь, пугавшая путников своим затаившимся безмолвием. Там и сям мерцали тусклые огоньки в окошках, навевавшие тоску и тревогу. Эта пустынность и тревожная тишина делали особенно невыносимым бесконечное завывание собаки где-то вдали. Вскоре к ней присоединился лай других собак, тонкий, пронзительный и сердитый. Наконец собачья свора унялась, и над селом воцарилась гулкая тишина.

Дед Талаш и его спутник молча ждали, пока не прекратился собачий лай. Они притаились в кустах. Вдали неясно вырисовывался черный силуэт дедова двора.

— Постой, голубь, здесь, а я разузнаю, как та и и что, потом дам тебе знать.

Мартын остался в кустарнике, а дед Талаш скрылся в темноте. Осторожно приблизившись к низенькому окошку своей хаты, дед прислушался, потом тихонько постучал в замерзшее стекло. Бабка Наста не спала. Горькие думы о Панасе и деде Талаше не давали ей покоя. Робкий, осторожный стук сильно взволновал ее, заставил учащенно забиться сердце: этот стук она слышала не раз за долгие годы совместной жизни с Талашом. Она быстро, насколько позволяли силы, подбежала к окошку и так же тихо постучала. Троекратный ответный стук снова донесся до ее слуха.

У бабки Насты сомнений больше не оставалось. Она набросила на плечи тулупчик, надела на босу ногу шлепанцы и на ходу растолкала спящего Максима.

— Отец пришел! — сказала она только и бросилась отворять дверь, стараясь не шуметь.

Переступив порог своего дома, Талаш остановился.

— Что слышно? — спросил он бабку Насту.

Она ответила не сразу.

— Панаса забрали.

Дед вздрогнул. Острая боль подступила к самому сердцу.

— Когда его забрали?

— Вчера ночью. Ворвались в хату, все перетрясли, мучили нас, допытывались, где ты.

— А за что его взяли?

— Донес кто-то, что он к тебе ходил в лес, — сказал Максим, одевшись на скорую руку.

— И все добивались, где ты, — повторила бабка.

Она не отважилась сказать страшную правду: Панаса выпустят тогда, когда к ним придет дед Талаш.

Пусто стало в душе деда. Тоскливое безмолвие воцарилось в хате.

Бабка Наста собралась зажечь лампу.

— Завесь сперва окна, — тихо сказал Талаш.

Блуждание по лесам сделало его осмотрительным.

— Со мной Мартын Рыль. Он тут — в кустах ждет. Тоже скрывается. Пойду кликну его. А ты, Максим, покарауль во дворе.

В хате осталась одна бабка Наста. Она тщательно завесила окна и развела огонь в печке, чтобы приготовить ужин неожиданным гостям. Ее охватила тревога: «Что, если нагрянут легионеры?» Страх не покидал ее ни на минуту, пока в хате оставались дед Талаш и Мартын Рыль.