Туатта де Данаан - страница 5

– Где? – спросил подошедший Мишка.

– Да вон же! В сиде! Видите, отблески? – Сашка вновь указал рукой.

– В чем? Где? – посыпались вопросы остальных.

– Блин! Точно, огонь! – сказал Глеб.

– Так, давайте тихонько за мной! – скомандовал Сашка.

– Ой! – тихо произнесла Настя.

– Что еще? – прошипел Сашка.

– У меня снова шнурок развязался. Вы идите, я сейчас завяжу и догоню вас, – виновато ответила Настя.

– Догоняй! – прошипел Сашка и быстро и почти бесшумно заскользил к холму. Остальные последовали за ним, но не столь быстро и, увы, производя значительно больше шума.

На Ольгу, хотя она и не была отчаянной трусихой, повеяло такой жутью, что она с громадным удовольствием осталась бы с Настей, помогать завязывать той шнурок, хоть до посинения. Но гордость оказалась сильнее, все идут, а она что хуже?

Сашка, опередив остальных на добрых метров двадцать, пробрался вдоль стены холма ко входу и очень аккуратно заглянул вовнутрь. Потом убрал голову, помотал ей, заглянул снова и сразу нырнул во вход. Остальные бросились за ним.

Когда Ольга вбежала в коридор, который должен был вести в центральное помещение кургана, то увидела следующую картину. Сашка мертвой хваткой, двумя руками вцепился в маленького рыжего человечка в высоком, цвета летней травы цилиндре, ростом чуть выше его колен, обряженного в такого же цвета курточку и штанишки. Человечек казалось, не обращал на парня никакого внимания, внимательно изучая стену перед своим носом. В паре метров от них с разинутыми ртами застыли Глеб и Володя. У ног человечка стояла зажженная керосиновая, а может и масляная лампа и освещала стены неровным подергивающимся светом, от которого по стенам плясали жутковатые тени.

– Ага! – завопил Сашка.

Человечек повернул к нему голову и печально согласился:

– Ага.

– Ну что, лепрекон, попался! Гони горшок с золотом! – почему-то по-русски продолжил Сашка.

– Да попался, попался! Чего орать-то, – на чистом русском ответил человечек, и снова повернув голову к стене, продолжил ее внимательно изучать.

– Так что? Горшок с золотом будет? – не унимался Сашка.

– Будет. Но есть идея получше. Вместо горшка с золотом, я могу открыть проход и доставить тебя и твоих друзей в волшебную страну, ее называют Ши или Тир-Нан-Ог, а некоторые зовут Авалон. Согласен? – все так же на чистом русском продолжил лепрекон.

– Это что розыгрыш? – осведомился Сашка, уже спокойным голосом, но хватку не ослабил.

– Типа того, – ответил человечек, – Так что, согласен? Открывать проход?

– Ну, если розыгрыш, то согласен, открывай! – усмехнулся Сашка.

«Нет!» – хотела заорать Ольга, но не успела. Так как, в ее спину врезался бежавший последним Кузя. От толчка девчонка кувырком полетела на землю. Но пола не достигла. Мир вокруг завертелся радужным колесом, потом мигнул, померк и снова мигнул. А дальше Ольга со всего маха влетела лицом в шелковистую траву, набившуюся ей в открытый для крика рот. А сверху на нее плюхнулось что-то мягкое, но тяжелое, предположительно Кузя. Пока девочка пыталась стряхнуть с себя неожиданный груз, встать и отплеваться, то услышала.

– Договор исполнен? – поинтересовался голос лепрекона, откуда-то спереди и сверху.

– Ага, похоже на то, – ответил ему голос Сашки.

– Да или нет? – не унимался голос лепрекона.

Ольга поняла, что сейчас произойдет что-то ужасное, а может и вовсе не поправимое, и рывком кое-как оторвав голову от земли и выплюнув траву невнятно заорала:

– НЕТ!

Но ее опередил Сашкин голос:

– Да!

– Договор исполнен! Счастливо оставаться! – сказал зеленый человечек и захохотал. И смех его был ни разу не радостный. Гнусный был смех, надтреснутый, мерзкий и противный.

Прежде чем вновь ткнуться лицом в траву, Ольга увидела, как лепрекон исчез из Сашкиных рук, буквально взорвавшись радужным фейерверком.

Ольга, наконец, смогла спихнуть с себя Кузю, а может он сам догадался с нее слезть. Села и смогла полностью выплюнуть изо рта всю набившуюся туда растительность и оглядеться.

– Боров, слепой! – себе под нос произнесла она в адрес Мишки.

– Все-таки, похоже, надул, гад зеленый! Ну, я до тебя доберусь! – весело сказал Сашка, но в его глазах веселья не было ни на грош. Несчастные у него были глаза, а еще немного испуганные. И это у Сашки-то!