Туфельки от «Ле Монти» - страница 6

Сейчас же, сидя с другом у себя на кухне за бутылкой «Лимонной» и выслушивая скорбную летопись его семейной жизни, Петр горько сожалел о своем природном такте, не позволившем ему помешать этому браку. Хотя, с другой стороны, вполне могло случиться, что Никита в тот момент не внял бы трезвым доводам друга и все равно поступил бы так, как подсказывало ему сердце.

Когда Никита закончил свою печальную повесть, друзья молча выпили еще по одной, и Петр, крякнув и передернувшись, спросил:

— Слушай, Ник, а она сама-то понимает, что происходит?

— В том-то, Петруха, весь и ужас, что не понимает и понимать не хочет, — уныло ответил Никита.

— Значит, о лечении не может быть и речи? — заранее зная ответ, спросил Петр.

Никита развел руками, как бы подтверждая, что друг правильно понимает эту проблему.

— Тогда вот что я тебе скажу, — решительно произнес Петруха и, разгорячившись, даже привстал, — разводись — и баста! — Он пристукнул ладонью по столу, будто ставил печать в будущем свидетельстве о разводе.

За такое мудрое решение полагалось выпить.

— Я и сам так думаю, — сморщившись от очередной рюмки, проговорил Никита. — Но знаешь, что меня смущает? — Он подцепил вилкой кусок селедки и помахал им в воздухе. — Меня мно-о-гое смущает, друг...

— Да что? — не понял Петр. — Какие проблемы? Имущественные, что ли? Ты ж юрист, сам знаешь, что ей ничего не полагается, за полтора-то года брака. К тому же она все это время не работала и сидела у тебя на шее.

— Нет, ты не понимаешь, — пригорюнился вдруг Никита, — здесь, старик, дело в другом...

— Да в чем же, черт побери? — рассердился Петр. — Можешь ты наконец по-человечески объяснить?

Никита налил еще по одной, выпил и, не закусывая, закурил.

— Дело в том, Петруха, — начал он, с трудом подбирая слова, но не оттого, что был выпивши, а потому что действительно не знал, как выразить свои опасения и предчувствия, — дело в том, что... В общем, развод не поможет.

— То есть как это — не поможет? — удивился Петр. — Кому — не поможет? Тебе? Или ей?

— Боюсь, что никому, — обреченно вздохнул Никита и пояснил: — Я, конечно, не психиатр, но мне кажется, она того... с приветом, ну, с головой у нее что-то не в порядке. Боюсь, никогда она не оставит меня в покое, даже если я десять раз подряд разведусь с ней.

В подтверждение этих слов он сказал, что, как только речь заходит о разводе, она грозится покончить с собой, предварительно убив, конечно, и Никиту. Петр предположил, что это просто пьяный бред, которому не стоит придавать значения.

— Нет, Петруха, — осипшим от волнения голосом произнес Никита, — ты не понимаешь... Она на все способна...

Затем Никита пустился в рассуждения о том, что совсем не знает родственников своей жены, а среди них, может быть, половина сумасшедших, что, возможно, она и всегда была несколько не в себе, а он принимал это за некую загадочность и даже таинственность натуры, и вот теперь, спровоцированная пьянством, эта ее психопатия или даже шизофрения расцвела пышным цветом. Она уже однажды в пьяном виде вскрывала себе вены, а в другой раз пыталась повеситься в туалете, но Никита как бы по счастливой случайности всегда оказывался рядом и ее спасали. Доведенный до отчаяния и поставленный в тупик, он частенько сомневался в том, была ли та случайность счастливой лично для него.

— Ну и как быть, Петруха? — заглядывая другу в глаза, спросил он, рассчитывая, что Петрухин жизненный опыт и знание людей помогут найти выходит в этой, казалось бы, безвыходной ситуации.

Тот долго молчал, что-то соображая и куря сигареты одну за другой. Потому, придя к какому-то решению, опять хлопнул вдруг ладонью по столу и бодро произнес:

— Вот что, Ник... У тебя когда командировка в Италию? Через полтора месяца? Вот и отлично, подавай на развод и мотай на свои Аппенины, а пока поживи здесь, у меня классная раскладушка.

Петр так уверенно и бойко говорил, что Никите поначалу показалось даже, что вопрос решен и выход найден, что впереди его ждет спокойная, а потому радостная жизнь, тихие вечера в кругу самых близких друзей или, как раньше бывало, с газетой у телевизора. «Собаку заведу...» — мечтательно подумал он. Но уже минуту спустя ему стало ясно, что они топчутся на месте, потому что вопрос-то стоял не о разводе как таковом, а о возможной реакции жены на этот развод.