Туманная река 3 - страница 5

— Его! — Хрущёв, как лев в клетке прошёлся взад и вперёд, — а вы что сделали?

— Нижестоящие офицеры не правильно поняли мой приказ, — пробубнил Шелепин, — они решили, что Крутова нужно задержать и провести беседу.

— Педерасты! — процедил Никита Сергеевич и обречённо махнул рукой.

— Никита, ты зря волнуешься, — раскатистым мало внятным голосом, из-за проблем с челюстью, заступился за своих коллег Брежнев, — этого баскетболиста мы сразу же после недоразумения поместили в Бурденко к лучшим врачам.

— Его быстро подлечат, приведут в порядок, и он даст, через газету «Правда» опровержение, — поддержал Леонида Ильича другой член Политбюро, Анастас Микоян.

Хрущёв ещё раз тихо выругался, поминая свою ненависть к дрозофилам, и, как будто из него выпустили пар, плюхнулся в свое рабочее кресло.

— Молитесь, чтобы этот баскетболист выжил, — сказал он, погрозив пальцем, — иначе я вам покажу Кузькину мать.

Как я не пытался заснуть, наверное, от того что помирать отчаянно не хотелось, сон упорно не шёл. Я вновь открыл левый глаз. В самом деле, если уж кто и мог мне помочь, то это точно были не врачи. На поляне в зоне моей видимости горело уже два костра. Странным было то, что эти костры совершенно не дымили, и горели так, словно их нещадно треплет сильный и порывистый ветер.

— Сколько мне осталось? — прохрипел мой голос.

Мара склонилась надо мной, потрогала мой лоб, который я продолжал не чувствовать.

— Двадцать минут по земному времени, — она грустно улыбнулась, — многие пришли, сейчас будем тебя вытаскивать. Но будь готов, что…

— Всегда готов, — просипел я, — и вообще спасибо, что дали еще пожить, и еще раз влюбиться так, как это может только мальчишка.

— Молчи, — вмешался в разговор Велес, — не трать силы.

— Можно начинать! — выкрикнул, выскочив с боку, Перун с большим шаманским бубном, — больше никто не придёт.

Костры вдруг ещё сильнее принялись биться в разные стороны. И я почувствовал, что земля под моим невесомым, как пух телом стала заметно подрагивать.

— Бум, бум, бум, — брутальный бородач своими могучими руками стал ритмично бить колотушкой в бубен.

Первой прикоснулась губами к моему лбу Морана.

— Мара, — прошептала она, и горячая волна пробежала от моего лба, который вдруг приобрёл чувствительность, по всему телу.

— Велес, — поцеловал он меня в лоб.

И я снова почувствовал волну тепла, и мне даже стало как-то легче дышать.

— Хорс, — прикоснулся губами к моему лбу еще один не известный мне персонаж в белых одеждах со свастическими узорами.

В принципе разнообразием одеяний здесь никто не отличался. Все были в белом, вот узоры разнились мелкими деталями, пояса были разных оттенков. Но мне эти различия ни о чём не говорили.

— Желя, — прошептала мне красивая женщина с рыжими волосами, и тоже поцеловала мой лоб.

— Ярило, — надо мной склонился молодой златокудрый парень, проделав ту же процедуру, что и другие.

— Макошь, — шепнула мне в ухо натуральная красивая блондинка, поцеловав мой лоб.

За ней часть своей жизненной силы мне передали два близнеца Овсень и Коляда, и я подумал хорошо, что наших славянских богов так много, иначе все, мементо мори, или как сказал бы Трус из «Кавказской пленницы», моментально в море. Потом в мою постепенно оживающую тушку, влили малую часть своей силы настоящие бородатые богатыри, Радегаст, Яровит и Световит. Перун пока шёл обряд моего воскрешения все быстрее и быстрее ускорял ритм боя в бубен.

— Додола, — меня поцеловала в лоб ещё одна златокудрая вся в веснушках красавица.

— Перун, — наконец-то он перестал рвать мои барабанные перепонки своим бум, бум, бумом, и поцеловал меня в лоб.

— Как ты себя чувствуешь? — спросила меня Мара, которая, по всей видимости, переживал больше остальных.

— Чувствую себя хорошо, — более уверенным голосом ответил я, — вот здоровье мое не очень, то лапы ломит, то хвост отваливается.

Я криво через силу усмехнулся. Перун тут же потрогал богатырской ладонью мой лоб.

— Всё, кабздец, минута тебе осталась, прости, если чем обидел, — грустно сказал он.

Костры медленно стали гаснуть. Мара отвернулась, чтобы не показывать своих чувств. Велес же потрогал мой лоб, чтобы убедиться в правоте Перуна. Я закрыл левый глаз и постарался представить лицо своей Наташи.