Туманы прошлого - страница 3
– Не смей называть моего сына чудовищем.
Шон замер, перестав хмуриться. Он взглянул на жену, впервые увидев, какой страшный огонь горел в ее глазах. Впервые услышав сталь в этом голосе. Впервые услышав упрек. Сейчас Эльза была похожа на волчицу, защищавшую своего волчонка, который родился слабым, и которого было решено убить, потому что он не прижился бы в стае.
– Что ты знаешь о том внешнем мире? – голос Эльзы стал словно на тон ниже. – Ты думаешь, весь мир устроен так? Что все бегают за зверями, сами становясь ими? Есть обычная жизнь, Шон, и, если ты не видел иного мира, это не значит, что его нет. Ты сам вырос в нем – и уготовил эту же участь нашему сыну. По какому праву ты распоряжаешься его судьбой? Это его жизнь!
– По такому праву, что я его отец.
– А я его мать. И я не позволю тебе делать из моего сына чудовище.
– Он уже им стал. А теперь замолчи – иначе на наши голоса слетится вся нечисть из чащи.
Шон подошел к Эльзе и отобрал у нее сына, набросив на него плащ, обернув в него, и направившись к двери. Женщина поднялась не сразу, взглянув на ладони. На них осталось несколько шерстинок.
– Идешь ты или нет?
– Не разумней ли остаться здесь до рассвета? Сегодня ядовитая Луна.
– Кто из нас охотник?
Шон покинул хижину, Эльза последовала за ним. Ставни проскрипели им вслед.
Через несколько дней охотники из ближайшего поселения нашли в чаще разорванного зверями мужчину и мертвую женщину, очевидно, получившую смертельный удар когтем по виску. У груди она держала завернутого в плащ мальчишку, который так и не пришел в себя за эти несколько дней. Он дышал. Его отнесли в поселение. Определили в госпиталь. После – в приют.
До первого полнолуния. Когда мальчишка потерял человеческий облик, его забросили в карцер. Он просидел там два дня. А на третий, обратившись, сломал прутья и сбежал.
Больше Логана никто в этом поселении не видел. Скоро о нем забыли. В конце концов, он был всего лишь очередным одичавшим ребенком. Неудачным экспериментом самодура-родителя. Кому до него было дело?
* * *
– Вор! Ловите его!
Раздалось отчаянно громкое кудахтанье десятка куриц, из маленького окошка птичьего двора вылетело облако перьев. И через пару секунд за край открытого окна ухватилась чья-то крепкая рука. На подоконник вскочил молодой мужчина. В свободной руке он держал мешок, наспех завязанный потертой веревкой. Обернувшись на несколько мгновений на то, что происходило в амбаре, мужчина ушел от удара сапога, который в него бросили, и спрыгнул на землю, приземлившись на корыто, расплескав воду и побежав прочь.
– Держите его!
Перед ним выскочили несколько крестьян с вилами, преградив ему путь. Мужчина на пару мгновений замер, но после вдруг оттолкнулся от земли и перепрыгнул через возникшую перед ним живую преграду. Нападавшие в ужасе посмотрели ему вслед.
– Монстр… Зверь!
Мужчина стиснул зубы и бросился наутек, больше не прибегая к своей звериной прыгучести. Пару раз ему стреляли в спину, но промахивались. Один раз опалило землю возле его стопы, он почувствовал, как разнесло клочок почвы дробью. На первом же повороте в какой-то закоулок мужчина скрылся из вида, вскоре покинув поселение и добравшись до чащи. Спрыгнув в овраг, проехавшись по его склону и ободрав локоть, он лег на скат, закинув голову назад и отдышавшись, положив ладонь на грудь. Нащупав пальцами булавку, игравшую роль единственной пуговицы, на которой держался жилет из шкуры, мужчина расстегнул ее. Когда ему перестало быть так жарко после погони, когда восстановилось дыхание, он сел, улыбнулся, кинув мешок перед собой и развязав его. Он достал буханку хлеба и сразу же вгрызся в нее немного неестественно длинными клыками.
– Теряешь навык, не захватил с собой ни одной курицы.
Пробубнив это с набитым ртом самому себе, мужчина взлохматил и без того растрепанные волосы, часть которых была, как ни странно, забрана в крошечную косу под затылком – видимо, слишком щекотало шею. Наполовину опустошив мешок, мужчина отряхнул руки, подошел к ручью, который протекал в овраге, опустил руку под воду, набрал в ладонь воды и сделал несколько глотков, после умылся. Взглянув на свое отражение в воде, он приложил пальцы к подбородку, сам покрутив свою голову из стороны в сторону.