Тупой Амур - страница 40

– Пенни, – ответила Хэт упавшим голосом.

– Выше голову! Ты говоришь так, словно кто-то умер. Мама у тебя? Она оставила мне записку, что придет к тебе пораньше – какой сюрприз! Не сомневаюсь, что так и было. – И Пенни хихикнула.

– Да-да, передаю трубку. – Хэт протянула трубку матери.

Пока Маргарет болтала со старшей дочерью, Хэт пыталась успокоиться. Хотя ей и не удалось поговорить с Джимми, состояние полного отчаяния быстро сменилось радостным ожиданием. Она чувствовала себя легкой как перышко. Казалось, она может парить. Ходить по облакам. Прошло совсем немного времени, а она уже убелила себя в том, что звонок Джимми означает гораздо больше, чем могло бы показаться на первый взгляд – или в данном случае на слух. Она с трудом сдерживала себя, чтобы не запрыгать от радости. До свадьбы осталось три недели, а Джимми уже обнаружил первые признаки жизни, и как раз вовремя. Хэт была убеждена в том, что его звонок был продиктован сознанием того, что он понял, что был не прав, а вовсе не желанием попросить ее не ненавидеть его. Это начало конца его сопротивления. Это значит, что он явится в назначенный день. Возможно, он и сам этого еще не знает, думала Хэт, но он ни за что бы не позвонил, если бы не собирался вернуться.

В этот вечер, к своему удивлению, она не стала спорить с Миш.

– Так что устроил Джеймс? – спросила Маргарет, когда Пенни удалилась в туалет.

Три женщины по фамилии Грант обедали в псевдофранцузском кафе. Выбрала его, естественно, Пенни, и, похоже, Маргарет тут понравилось. Улыбчивые иностранные официанты и много булочек с повидлом – что еще надо? Хэт ничего не замечала вокруг – она была погружена в размышления о недавних событиях.

– Я ничего не говорила в присутствии Пенелопы, чтобы не смущать тебя, но мне хотелось бы услышать объяснение. По-моему, я имею полное право знать, не пробежала ли между тобой и Джеймсом черная кошка.

– Мама, во-первых, никто не называет его Джеймсом. Во-вторых, все нормально. Просто мы поссорились.

– Вот как? – спросила Пенни, садясь на стул.

Хэт состроила недовольную гримасу – она не заметила, как вернулась сестра.

– Все совершенно нормально. Мама услышала сообщение Джимми на автоответчике, он извинялся за то, что у нас вышел спор. Может, оставим это?

– А из-за чего вы поссорились?

– Не из-за чего.

– Наверное, все-таки из-за чего-то. Голос у него был мрачный, – вставила Маргарет.

– Не лезьте не в свое дело, ладно?

Хэт не хотелось грубить, но в голову не пришло ничего, что могло бы их урезонить. Она и внимания не обратила на сотрясающиеся плечи и грудь матери – испытанный способ показать, насколько глубоко она оскорблена.

– Зачем же так нервничать! Мы с Гаем до свадьбы дни и ночи скандалили. Отличная репетиция перед бракосочетанием, – хохотнула Пенни и опрокинула в себя остатки вина.

Они с матерью выпили всю бутылку.

– Пенелопа, не говори так! Хэрриет подумает, что ты всерьез.

Хэт с удивлением увидела, как ее сестра закатывает глаза.

– Прости, мама. Нет, Хэт, брак – это клумба, усеянная розами, поверь мне. Ежедневный праздник. Я каждое утро с нетерпением вскакиваю с постели, чтобы посмотреть, что мне приготовил очередной день.

Маргарет благосклонно улыбнулась, довольная тем, что брак ее дочери с сыном благородного человека удался. В отличие от Хэт она не услышала в голосе Пенни сарказма.

– Теперь-то у вас все в порядке? – спросила Пенни, как показалось Хэт, озабоченно.

Хэт захотелось открыться сестре. Прекрасно было бы иметь союзника в семье, но и рискованно. К тому же Пенни все равно ничего не поймет.

– Да, все хорошо. Ты и сама знаешь, как это обычно бывает, – ответила Хэт, едва заметно вздохнув.

К ее облегчению, вопросы о состоянии дел между нею и Джимми на этом закончились.

Как и ожидалось, после обеда Маргарет захотела прочесать несколько магазинов в поисках подходящей к великому дню шляпки. Хэт сослалась на больную орхидею, срочно нуждавшуюся в ее заботе, и оставила мать и сестру самих решать, насколько хороши шляпные магазины на Оксфорд-стрит в Найтсбридж.[21]

По дороге домой, перед тем как забрать свой пикап, Хэт заглянула к одной из своих клиенток, на редкость капризной телевизионщице, которая будто бы все знала о садоводстве. К несчастью для Хэт, Андреа Гэррет была знакома с Аланом Титч-маршем, что, по ее представлению, должно было произвести впечатление на садовода и поставить ее на место. Хэт, впрочем, ни разу не заметила, чтобы знаменитый телеведущий, одинаково хорошо разбирающийся и в цветоводстве, и в телевидении, совал свой нос в сад Андреа, который она надолго не оставляла. Ее просили заходить раз в неделю, но Андреа была из тех, на кого всегда кто-то работает со списком того, что нужно сделать немедленно. Это не имело никакого отношению к затраченному Хэт времени и ее вознаграждению, и Андреа всегда была недовольна, если Хэт уходила прежде, чем все было закончено. На этой неделе она настоятельно просила Хэт пересадить два довольно рослых саженца. В тот вечер Хэт вернулась домой, изнуренная событиями дня: приездом матери, эмоциональным воздействием послания Джимми и физической работой у Андреа – все, казалось, объединилось против нее, чтобы свалить с ног. И тем не менее она была рада, что Миш ждет ее.