Туристы икс - страница 37

Ольга Вениаминовна провела Наташу в закрытую комнату, где вела прием посетителей. Наташа в этой комнате еще ни разу не была и с интересом рассматривала убранство. Окно, наглухо закрытое темными шторами, не пропускало дневной свет. Во всех углах, а не в одном, как принято обычно, висели иконы. Возле икон горели восковые толстые свечи. Причудливые тени играли и на стенах, и на потолке. От горения воска в комнате стоял специфический запах. Из мебели в комнате имелся большой круглый деревянный стол и три табуретки. На столе, кроме десятка различных по отделке и размерам икон в медном подсвечнике стояла сгоревшая на треть затушенная свеча. Баба Оля прошла к столу и села на самый большой табурет, и лишь тогда окликнула Наташу:

— Садись рядом, племяшка, не робей!

Наташа присела на самый краешек табурета, с любопытством смотря на бабу Олю, ожидая чего-то интересного и необычного. Ей не было страшно, но «мурашки» бегали по всему телу. И кончики пальцев на руках и ногах покалывало.

— На бобах или на картах? — больше для себя, чем для Наташи, спросила гадалка. — Давай на картях!

Баба Оля в течение пяти-шести минут выполняла какие-то непонятные манипуляции с колодой карт: тасовала, раскладывала, собирала, часть отбрасывала, опять раскладывала, просила Наташу сдвигать, доставать карты из колоды. Наташа пыталась по выражению лица, по глазам бабы Оли понять, что гадалка про нее узнает. Но лицо у бабы Оли во время гадания ничего не выражало, словно закрылось восковой маской.

— Коль сама обещала, — начала, наконец, говорить Ольга Вениаминовна, — то уж расскажу, дура старая. Экзамен в институт сдашь хорошо, но учиться там не будешь. Сама скоро узнаешь почему. Тогда ко мне сразу придешь, не перебивай, почему — не отвечу. Сама скоро узнаешь, тогда и поймешь меня. — Гадая, баба Оля избегала смотреть Наташе в глаза. — Работать пойдешь, но не в колхоз. Не в Лугах жить будешь. Там, милая моя, забеременеешь. Как Катька, мать твоя, от служивого. Но он какой-то непростой. То ли герой, то ли орденоносец какой. Много про него не ясно и закрыто. Но замуж за него не выйдешь. Два раза смотрела, карты не врут. Хватанешь, девка, лиха! Но года через два-три начнет у тебя все налаживаться. А вот впереди все гораздо светлей: и выучишься, и работа будет, и уважение прейдет. Но в личной жизни не скоро все еще случится. Не скоро все наладится. Поверь мне, карты не врут, карты завсегда правду кажут. — Баба Оля поискала в карманах своего безразмерного халата и подала Наташе коробок спичек. — Зажги на столе свечу!

— Что? — Не поняла Наташа, занятая осмыслением предсказания.

— Свечу на столе зажги! — громче повторила просьбу баба Оля.

Наташе со второй попытки удалось воспламенить спичку, она поднесла ее к фитильку свечи, и тот мгновенно вспыхнула ярким озорным огоньком. Наташа смотрела на бабушку, а та внимательно вглядывалась в огонь свечи. Наташа не понимала, что баба Оля там хочет увидеть. Огонь как огонь. Свеча как свеча.

— А, ну, племяшка, дунь на свечу! — не отрывая взгляд от огонька, велела баба Оля.

Наташа дунула на свечку. Огонек, прогнувшись в противоположную сторону от Наташи, вернулся на место, продолжив по-прежнему яро гореть и потрескивать.

— Еще дунь. Да посильней, не боись!

Наташа, надув свои щечки, изо всех сил дунула, издав при этом легкий свист. Огонек, помигав из стороны в сторону, вновь, как ни в чем не бывало, загорел, засиял.

— Хорошо. Очень хорошо! — Ольга Вениаминовна внимательно, с огромным любопытством посмотрела на Наташу, словно видела ее впервые, словно смотрела на диво заморское. — Ты, только, Наташенька, грех на душу не бери, не делай аборт, рожать тебе надо обязательно, ребенок ожидаемый!

«Что это с ней? Какой ребенок? Какой аборт? Кому и что я обязана? Да и меня первый раз в жизни Наташенькой назвала, всегда только племяшка», — удивилась Наташа, но задать вопросы вслух не решилась.

После сеанса гадания уже на кухне баба Оля извлекла из новенького финского холодильника трехлитровую банку с молоком, литровую со сметаной. Подумав, достала мешочек с творогом, а второй с домашним маслом. Наташа в недоумении смотрела на бабу Олю, а та тем временем подошла к приоткрытому окну и крикнула: